Диктатура краха: почему экономическое процветание в репрессивной Украине невозможно
Казалось, ну все, отлегло. Вот получены скидки на газ, открыт 15-миллиардный кредит, сняты ограничения на торговлю с Россией. Впереди неминуемый экономический подъем, особенно после депрессивного 2013-го, над статистикой которого упорно трудятся сотрудники Госстата, накладывая на цифры толстый слой косметики после заявления премьера о том, что рост экономики будет около «нуля». Можно не сомневаться, точно «будет». Причем не только в 2013-м.
Первые январские будни заставили задуматься в безоблачных экономических перспективах. Запланированный в госбюджете 3%-ный рост ВВП выглядит бредом потерпевшего, вдохнувшего пары на Грушевского. Украина, еще совсем недавно притягивающая к себе многомиллиардные инвестиции, теперь все больше напоминает страну-изгоя. Причем уже не как депрессивное государство, оказавшееся на периферии Европы, а как лузер мирового масштаба.
Политические риски в стране, рассчитываемые американскими экономистами, ставят Украину в один ряд с африканскими и латиноамериканскими государствами, где военные столкновения уже давно стали обычным явлением. В рейтинге экономических свобод у нас почетное первое место с конца. Что еще? Первая сотня Doing Business, анонсируемая президентом, так и осталась недостижимой.
Как чувствует себя украинский бизнесмен в подобных реалиях, догадаться несложно. Сотрудники инвестиционных компаний говорят о рекордном количестве бизнесов, выставленных на продажу. Менеджмент предприятий отказывается строить стратегические планы, следуя тактическим шагам по выводу капитала, желательно в страны дальнего зарубежья. Малый и средний бизнес стремительно превращается в микропредпринимательство. Покупательная способность населения стремится к нулю.
В такой ситуации единственными драйверами экономического роста могут стать лишь государственные предприятия и крупные финансово-промышленные группы. Но первые способны лишь осваивать бюджетные средства, а вторые — паразитировать за счет госказны, выбивая бесконечные льготы, дотации и субвенции. Или кто-то еще надеется на строительство новых фабрик и заводов украинскими миллиардерами, не способными загрузить даже имеющиеся производственные мощности?
Сотрудники инвесткомпаний говорят о рекордном количестве бизнесов, выставленных на продажу
Уповать на зарубежных инвесторов бесполезно, не считая глобальных конгломератов, заинтересованных в выкачке углеводородов. Если некоторые из иностранцев еще могли закрыть глаза на коррупцию и неимоверный налоговый пресс, рассчитывая, что развивающая страна постепенно избавится от этих болезней роста, то после событий на Грушевского недуги превратились в хронику. Украина может быть интересна только спекулянтам, предпочитающим работать на коротких деньгах. Вложения в государственные ценные бумаги позволяют получать огромные дивиденды. Некоторым инвестфондам удается демонстрировать феноменальные 30–40% годовых в валюте. Но даже их «вложения» в украинскую экономику вскоре иссякнут. По мере приближения президентских выборов даже спекуляции становятся слишком опасными. Не располагая необходимым инсайдом, можно легко потерять деньги в результате реструктуризации, списания или отсрочки платежей. Экономическая политика властей становится все менее предсказуемой. И эта неопределенность будет только нарастать.
Совершенно очевидно, что, не желая проводить экономические реформы, власти сами загоняют себя в угол. Пройдет еще совсем немного времени и возникнет непростой выбор: либо экономический крах, даже несмотря на кредиты России, либо масштабные преобразования, лишающие многих приближенных легких денег. Причем не исключено, что оба процесса произойдут одновременно. Но в отличие от прошлых лет, когда страна, оказавшись на грани экономической катастрофы, находила силы для радикальных изменений, сейчас будет намного труднее.
Во времена Леонида Кучмы или Виктора Ющенко не было такого уровня монополизации секторов экономики, как сейчас. А репрессии со стороны фискальных органов были, скорее всего, исключением из правил. Теперь же пространства для новой экономической инициативы становится все меньше. И в ближайшие годы этот процесс только усилится. Оставшиеся в живых после выборов 2015-го почувствуют на себе все прелести борьбы с так называемой детенизацией и создания «высококонкурентной» среды.
