Когда человек становится взрослым или Еще раз о разнице между правом и законом
На просторах интернета мне попалась дискуссия о том, как определить момент, с которого человек сам начинает нести ответственность за свои поступки.
Сам этот вопрос очень показателен и хорошо иллюстрирует разницу между законом и правом. Под законом мы, понятное дело, понимаем государственные приказы, под правом — спонтанные порядки, правила для разрешения споров.
Собственно, нам всем знакомо государственное решение этого вопроса — установить одинаковый для всех субъектов данной юрисдикции возраст, начиная с которого человек «считается» взрослым. То есть, независимо от других обстоятельств, решения государственного суда будут основываться на физическом возрасте истца или ответчика.
Правовое решение предлагает Ротбард. В его определении человек становится взрослым, когда покидает родительский дом.
Государственное решение состоит в том, что оно создает общее для всех, находящихся в данной юрисдикции правило, определяя «взрослость» как достижение некоторого возраста. С одной стороны, это дает его субъектам некоторые возможности для решения своих проблем, но гораздо важнее, что такая универсальность позволяет государству решать свои проблемы, - налогообложения, воинской службы и других «обязанностей» граждан.
Правовое же решение отличается тем, что оно создает норму исходя не из неких средних значений, основанных на наблюдениях (в 16 лет мальчики в нашей местности кажутся уже вполне подходящими для войны), а предлагает функциональный подход - взрослый человек — это тот, кто может обеспечивать себя сам, а значит может (и должен) сам отвечать за свои поступки. В этом концептуальная разница двух подходов. Справедливости ради, нужно сказать, что часто нормативный государственный подход имеет в себе и функциональные черты. Иначе говоря, «взрослость» обычно не наступает вдруг и сразу, пресловутые «18 мне уже» на самом деле растянуты во времени. По некоторым уголовным статьям ответственность наступает с 14, паспорт выдают в 16, в 16 также уже можно замуж, официальное совершеннолетие наступает в 18, а пиво разрешают пить с 21. Однако, в любом случае, суд имеет дело с формальными датами, а не с установленной способностью самостоятельно вести дела.
Давайте рассмотрим эту разницу на примере. Пусть у нас есть семья, в которой 30-летний оболтус нигде не работает и живет на иждивении родителей. Однажды оболтус подрался и убил своего обидчика. В государственной системе оболтуса просто посадят в тюрьму или убьют, так как он уже давно «совершеннолетний». Это решение никому не делает хорошо, кроме государства, которое просто «закрывает вопрос».
Теперь представим, что дело происходит в свободном обществе и там, по каким-то причинам, тоже действует норма, по которой с определенного возраста наступает правовая ответственность. Поскольку уголовного права в таком обществе нет, ответственность состоит в компенсации ущерба, то есть, если в 30 лет человек «совершеннолетен», он должен компенсировать ущерб. Но у него нет денег, так как он иждивенец. Решение суда повисает в воздухе, его невозможно выполнить буквально, следствием этого будет неправовое решение, вендетта или еще что-нибудь.
Иначе говоря, суды просто не продадут правовую норму, по которой ответственность наступает по достижению некоторого одинакового для всех возраста. Никто не будет обращаться в такие суды. Совсем другое дело, когда нормой является способность содержать себя («взрослость» наступает, когда ребенок покидает родительский дом). Такая норма будет хорошо продаваться на рынке, поскольку она может удовлетворить желание истца, которое состоит в том, чтобы получить компенсацию. Истцу не важно, кто именно будет ее платить. Точно так же, ответчику в большинстве случаев важно получить такое решение, которое способно раз и навсегда избавить его от претензий истца. Поэтому, суд, как и в случае государственного права, прежде всего установит статус ответчика, только делать он это будет руководствуясь другими соображениями, а именно, желанием истца и ответчика побыстрее решить вопрос. Если наш оболтус нигде не работает, но до сих пор не умер от голода, значит у него есть фактический опекун и этот опекун и будет отвечать. Физический возраст оболтуса здесь не имеет значения, имеет значение реальное состояние дел. Суд должен установить, способен ли некто фактически, а не по предписанной «законом» формуле нести ответственность за свои поступки. Надо также понимать, что формула «покинул родительский дом» никогда не будет рассматриваться буквально. Человек может жить с родителями и вести совместное хозяйство, то есть, быть дееспособным (он в состоянии без ущерба для себя «покинуть дом» в любое время) и если суд обнаружит это, то отвечать будет сам человек, а не его родители.
