Лох - не мамонт, или О тарифах и реформах
Всякого рода реформы полезны тем, что они часто обнажают незамысловатую суть отношений между людьми и государством. Вот, например, вопрос разного рода тарифов на услуги естественных монополий - газ, воду, электричество, канализацию и т. п. Вопрос возник еще в советские времена, когда выяснилось, что цена, которую платит публика, не покрывает издержек государственных компаний.
25 лет с разной интенсивностью нас пугали тем, что вот-вот все рухнет и что неизбежно настанет час, когда тарифы придется поднимать. Ну вот, этот час, наконец, настал.
Давайте разберемся в том, что там происходит на самом деле. Давайте подумаем, как жили производители продукции естественных монополий до того, как правительство решило увеличить тарифы. Может быть, поставщики этих услуг оказывали их за свой счет исключительно из любви к Родине? Может быть, они все это время голодали и скитались? Ничего подобного! Все это время разницу между якобы низким тарифом, который непосредственно оплачивал потребитель, и реальной стоимостью услуги, если под ней понимать чистые издержки, покрывал... налогоплательщик. То есть в конечном итоге - все тот же потребитель. Естественные монополии получали часть денег от потребителя, а часть — из бюджета, другими словами - из налогов. Теперь они собираются все деньги или почти все получать от потребителя. Вот в этом и заключается суть реформы.
Чтобы нам было еще понятнее, заметим следующую вещь. Откуда взялся новый, «справедливый» тариф? Он взялся из расчетов какого-то старшего бухгалтера ЖЭКа. То есть это такая же «потолочная» цена, как и предыдущий «несправедливый» тариф, который, как мы помним, совсем не покрывал издержек. Эта цена составлена по просьбам трудящихся естественных монополий. Сегодня она может казаться завышенной (и по этому поводу идут нешуточные сражения), но завтра может оказаться опять заниженной, то есть опять ничего не покрывать, и опять монополии будут ныть о несправедливых тарифах.
Ну, а как же решить эту проблему в принципе? Так же, как она решена, скажем, в производстве шоколадок - приватизацией и открытием рынков. Надеюсь, все понимают, что когда я говорю «приватизация», речь идет не о смене формы собственности предприятий, а о смене состояния рынка. Если цены на вашу продукцию устанавливает государство и если вход на рынок закрыт разного рода регуляцией, то нет никакой разницы, какова форма собственности вашего предприятия. Так вот, настоящая реформа означает, что рынки открыты, производители независимы и цены определяет спрос и предложение, а не начальство. Все эти якобы естественные монополии отправляются в плавание в бурные воды свободного рынка, и на этом проблема исчерпывается раз и навсегда, и о ней забывают, как мы забыли, например, о проблеме товарного дефицита, так мучившего СССР.
гражданская специальность – радиоинженер. Военная – специалист по противоракетной обороне. В 93-м поневоле стал журналистом. Свою работу называет не «аналитикой», а «синтетикой». Считает, что человечеству срочно необходимы две вещи – аналоговый компьютер и эволюционная теория Бога.
Но этого, конечно же, не происходит. Никто не собирается решать проблему в принципе. А что происходит? Что меняется от всех этих «реформ»? Меняется просто способ, каким мы оплачиваем государству его монопольную услугу. А зачем это делается? А это мы сейчас выясним.
Следите за руками. После того, как тарифы приведут в соответствие с расчетами ЖЭКовских бухгалтеров, вы будете оплачивать монополиям полную стоимость их услуг (неважно, справедлива эта цена или нет). Соответственно, надобность в бюджетных вливаниях резко сокращается или вовсе отпадает. Но — внимание! Никто даже не заикается о том, чтобы сократить налоги! Раз мы теперь платим полную цену, то, по идее, мы должны платить меньше налогов, из которых ранее компенсировались недостающие для счастья монополий суммы. Но никто не говорит об этом, никаких намеков даже нет. То есть государство на ровном месте получает чистый профит. Оно может расширяться дальше, поскольку у него образуются свободные деньги, на которые оно может обеспечить себе еще какой-нибудь фронт работ.
Если вы поинтересуетесь «реформами», проводимыми государством, причем не только в нашей стране, вы довольно часто обнаружите в них этот замечательный трюк (классикой жанра являются бесконечные приватизации-национализации железных дорог и металлургической промышленности на Западе). Отрасль, находящаяся стараниями государства в предсмертном состоянии, с большой помпой приватизируется (у нас пока даже этого не происходит), но на налогах это никак не отражается. Более того, дело выглядит так, что государство теряет на такой приватизации (оно якобы становится более либеральным и ограниченным), но на самом деле, оно выигрывает. Это становится понятно, когда вы увидите, что регулирование во вновь приватизированных отраслях обычно сохраняется на уровне, который там был, когда ими владело государство (например, как в нашей энергетике, где частными считаются компании вроде «Киевэнерго»). Таким образом, государство не только получает новый фронт работ, на который оно может использовать освободившиеся средства, но и сохраняет контроль за якобы приватизированными отраслями. Фактически приватизация такого вида является расширением налогообложения и государственного контроля.
И последнее. Заметим, что если бы сказки об «общественном договоре» были в хоть какой-то мере верны, такие вещи были бы очевидны для публики, и она бы требовала уменьшения налогов. Договор ведь предусматривает наличие сторон и, вообще говоря, понимание ими последствий. Но ничего этого не просматривается (и не только в случае с тарифами). Никому и в голову не приходит, что если ты теперь платишь полную цену за услугу, финансируемую ранее из налогов, то ты должен платить меньше этих самых налогов. И это лишний раз показывает, что между государством и обществом нет никакого договора, нет никаких равноправных сторон, а есть отношения начальника и подчиненного.
