Контракти.ua

Классический пример этой разницы в предмете обсуждения — это оценка явлений советского прошлого. Скажем, такой типичный для СССР образ героического директора, режиссера, ученого, который создал успешное предприятие, снял фильм, открыл чего-нибудь. Этатист и либертарианец не только по-разному оценивают это явление, но, прежде всего, рассматривают его в разных системах координат. Для этатиста поголовная нищета в СССР на фоне отдельных успехов является следствием недостаточности усилий других директоров, режиссеров или ученых. Пример директора, режиссера или ученого, героически преодолевающего трудности, говорит ему о том, что и остальные смогут так, если захотят. Для либертарианца же дело заключается в закономерностях, которые создаются частной собственностью. Неважно, есть ли в системе, в которой «отменена» частная собственность, успешные директора или режиссеры, важно, что эта система по определению производит плохие предприятия, фильмы и науку, поскольку качество здесь определяется не прибылью (потребителем), а начальством.

Другой, всем известный пример — это коррупция. Этатист считает ее проявлением злой воли чиновника, либертарианец — закономерным следствием государственного регулирования. Коррупция возникает там, где подкуп чиновника дешевле, чем исполнение бесчисленных приказов государства. Соответственно, методы борьбы с коррупцией у этатиста и либертарианца будут разными, этатист предложит усилить контроль и ответственность, либертарианец — ликвидировать причины в виде регулирования.

В общем, практически в любом месте, где идет дискуссия с участием либертарианцев и этатистов, вы увидите противопоставление воли и закономерностей. Понятно, что никакого результата, кроме уверенности в тупости оппонента, такая дискуссия дать не может.

Впрочем, моя цель состоит не в констатации этого факта и не в призывах «понять друг друга». Разумеется, я нахожусь на стороне либертарианцев и считаю, что закономерности для анализа социальных процессов имеют приоритетное значение. Я говорю о разных системах координат для того, чтобы показать читателю, где находится инструмент для анализа. И если читатель интуитивно склоняется к либертарианству, он избежит множества ошибок и недоразумений, если сразу поймет, что аналитическую ценность представляют закономерности и их последствия.

Ну вот, например, свежий случай метания гранаты возле Верховной Рады. Все, что вы читаете сейчас об этом инциденте, сводится, в итоге, к вопросу «Кому это выгодно?», что, как считается, сразу же дает ответ на вопрос «Кто это сделал?» Однако нетрудно заметить, что в случаях, подобных этому, «выгода» является обычной рекурсией в рамках представлений рассуждающего о «хороших» и «плохих» в этой истории. Нетрудно «доказать», что взрыв гранаты «выгоден» стороне, которой вы не симпатизируете. Происходит это, как минимум, потому, что «выгоду» рассуждающий предполагает исходя из своего отношения к сторонам конфликта. По сути это еще один пример этатистского рассуждения в рамках координат воли и намерений.

Конечно, знать, кто организовал взрыв, необходимо. Но это знание имеет ограниченное применение. Оно необходимо следователям и народным мстителям. Широким же народным массам нужно знать о том, к каким последствиям может привести эта акция. И тут нам на помощь приходят закономерности. Первая — государство всегда расширяется. Вторая, более частная — кризисы особенно продуктивно используются для расширения. Еще не было теракта, после которого государство ослабило бы свою хватку. Всегда случается наоборот, и это есть универсальная закономерность. Произойдет это и в нашем случае, и это единственно важное последствие, которое случится наверняка. Все остальное — неважно. Останется ли Порошенко президентом или его «сметет волна народного гнева», кто будет премьером, и когда будут выборы — все это важно для тех, у кого есть в этом личный интерес. Для остальных важны «универсальные» последствия. Они состоят в том, что у чиновников появится еще больше власти над вами.