Что такое «вмешательство», или Так что же нам теперь ничего не делать?
В предыдущей колонке мы говорили о том, что человеческое общество чем-то напоминает экосистему и что пагубность вмешательства в естественные порядки общества можно иллюстрировать примерами из экологии. Разумеется, в этой аналогии нужно учитывать, что общество значительно сложнее и что в отличие от экосистемы, поддерживающей равновесие, общественная система поддерживает развитие.
Здесь у многих возникает вопрос, который звучит примерно как «что же теперь - ничего не делать?» Если вмешательство наносит вред, то получается, что человек ничего не должен делать и лучше сразу ему стать буддистом и просто наблюдать как тут оно и что.
Для ответа на этот вопрос нужно разобраться с тем, что понимается в нашей теме под словом «вмешательство». Быть вне системы, то есть иметь возможность вмешиваться, означает обладать способностью обходить ее ограничения. Популяция волков зависит от популяции зайцев и прочих оленей — это есть естественное ограничение для ее роста. Обе популяции связаны между собой и являются элементами системы. На человека с его ружьями и химикатами эти ограничения не распространяются, он может вмешаться в эту систему и уничтожить, скажем, популяцию хищников, нарушив баланс. Правда, экологические последствия все равно настигнут человека, но в рамках более масштабной системы, точнее, той, ограничения которой он не может обойти.
Для «общественной экосистемы» ограничением является запрет агрессии (точнее сказать — ее регулирование). Общество, в котором агрессия не регулируется, просто не может существовать. Там, где агрессия произвольна, не подавляется и не регулируется, слишком высока неопределенность будущего, человеку остается только приспосабливаться к окружающему миру, то есть, быть животным, а не человеком.
Общество регулирует агрессию, повышая его цену (тут, прежде всего, работает мораль и этика). Все мы — злые или добрые, хищники или жертвы — ограничены редкостью ресурсов и необходимостью выбирать цели и средства. При этом мы делаем выбор не в вакууме, а в пользу тех или иных шаблонов поведения, то есть тех «практик», тех «тропинок», которые были «протоптаны» множеством людей до нас. Все эти тропинки связаны между собой и существуют потому, что позволяют людям достигать фантастических результатов, которых они никогда не достигли бы в одиночку или малой группой. Агрессия в этом смысле — это уход от тропинок и попытка продраться через бурелом. «Бурелом» этот состоит из разных компонентов — от моральных оценок хорошо-плохо, до возможности тут же получить по морде. Разумеется, агрессия иногда приносит успех. Но она не имеет регулярности и предсказуемости действий «по тропинкам» и потому всегда является достаточно маргинальным способом деятельности.
Государство (относительно частных лиц и их объединений, разумеется) таких ограничений практически не имеет. Ему не нужно каждый раз соотносить прибыли и издержки, когда оно применяет агрессию, поскольку для него агрессия институционализирована. Вам запрещено сопротивляться «государевым людям» и вы обязаны выполнять их приказы. То есть, для государства агрессия — это своего рода такая же «тропинка», какой для вас является какая-нибудь мирная практика.
Таким образом, государство вышло за рамки естественной «общественной экосистемы» и поэтому может вмешиваться в нее. Это тот человек, из нашего примера, с ружьями и химикатами, который безнаказанно может нарушать баланс системы, отстреливая хищников. Хуже того, в этом случае, неизбежные негативные последствия, которые обязательно случаются, не бьют такого человека по голове, а приводят только к усилению его возможностей.
гражданская специальность – радиоинженер. Военная – специалист по противоракетной обороне. В 93-м поневоле стал журналистом. Свою работу называет не «аналитикой», а «синтетикой». Считает, что человечеству срочно необходимы две вещи – аналоговый компьютер и эволюционная теория Бога.
Обычно «общественное» и «государственное» тесно переплетаются в мире, который мы считаем «реальностью». Нужно прикладывать специальные усилия для того, чтобы показать, где что. Но есть несколько исторических ситуаций, в которых эта разница в рамках нашей темы отчетливо видна. Например, история с «законом о бунте». Британское общее право — продукт естественного развития общества. Поэтому судья посчитает убийством как бытовую поножовщину, так и действия «представителя власти», скажем, солдата, застрелившего кого-то во время разгона митинга. Британское государство, пока оно было слабее британского права, вынуждено было в течение многих лет каждый год принимать специальный «закон о бунте», который давал «представителям власти» иммунитет от правового преследования в случае «бунта».
То есть мы видим здесь государство вне правовой системы общества, видим данную им самому себе привилегию, которая позволяет вмешиваться в правовую систему и в естественный ход вещей.
И последнее. Очень распространенной ошибкой людей, пытающихся критиковать безгосударственное общество, является представление о том, что в таком обществе должны быть какие-то идеальные люди, не практикующие агрессию. На самом деле, это общество для реальных людей, в том числе и агрессоров. Просто в нем нет персонажей, для которых агрессия всегда безнаказанна (т. е. государства). Фактически, либертарианская программа в двух словах звучит как «вернуть регулирование агрессии в общество». Ну, а возвращаясь к вопросу «что же теперь — ничего не делать?», с которого мы начали эту колонку, ответим, почему же не делать? Делайте. Жгите МАФы, боритесь с наружной рекламой. Просто в свободном обществе вы получите адекватную сдачу и у вас не будет бумажки для прикрытия вашего варварства в виде «закона» или еще какой-то ерунды.
