Контракти.ua

Украинец из учебника истории знает, что «труд рабов был неэффективен». И он даже готов в некоторых ситуациях воспроизвести этот текст. Однако он слабо в него верит. Если его послушать и почитать на форумах да в интернетах, то мы увидим и услышим совсем другое. «Ага, - говорит украинец, - хитренькие вы, римляне и греки! Конечно, у вас рабство было, вот вам рабы всю вашу цивилизацию и построили». Ведь в самом же деле, если ничего не платить, то это ж какая экономия выходит! Вместо одного Парфенона можно два построить да еще и на статую Зевса останется!

Более того, украинец эти рассуждения смело экстраполирует в нашу современность. И у него выходят очень интересные вещи. Получается, например, что оплата труда целиком и полностью зависит от работодателя. То есть, работодатель может платить столько, сколько захочет без всякого ущерба для себя. И если его, буржуя, не контролировало бы государство и профсоюз, то он совсем бы ничего не платил. И вообще, рабства у нас нет только потому, что оно запрещено. Без государства и его контроля мы бы все давно пропали на панщине.

Во всем этом есть один простой и интересный момент, о котором я хочу сказать в этой колонке. Однако, сперва, слово господину Мизесу, который замечательно сформулировал проблему: «Цена покупки раба определяется чистым доходом, ожидающимся от его использования (и в качестве работника, и в качестве производителя других рабов), точно так же, как цена коровы определяется чистым доходом от ее использования. Владелец раба не получает никакого специфического дохода. Он не получает никакой выгоды от эксплуатации из-за того, что работа раба не вознаграждается, а потенциальная рыночная цена оказываемых им услуг, возможно, больше, чем затраты на питание, предоставление крова и его охрану. Тот, кто покупает раба, должен в его цене компенсировать эту экономию в той мере, в какой ее можно предсказать; он платит за него сполна, с поправкой на временное предпочтение. Использует ли хозяин раба в собственном хозяйстве, на предприятии или сдает в наем его услуги другим людям, он не получает никаких специфических выгод за счет существования института рабства. Специфическая выгода идет охотнику на рабов, т.е. человеку, лишающему людей свободы и превращающему их в рабов».

Выходит, никакой специальной выгоды рабство как институт не приносит. Здесь и возникает момент, о котором я хочу сказать. «Доход, ожидаемый от использования коровы, раба, земельного участка, офисного планктона и т.п. определяется ценой будущего продукта, а она, в свою очередь, спросом со стороны других людей. Если раб способен производить ценный продукт, это, конечно, находка для рабовладельца. Но, как правило, рабский труд — низкопроизводителен по совершенно очевидной причине. Нет, можно конечно поймать какого-то ювелира, посадить его в клетку и заставить делать всякие замечательные изделия под страхом смерти. Но для этого он должен где-то стать ювелиром, приобрести свои навыки. А это можно сделать только в относительно свободном обществе, в котором существует разделение труда, а спрос и предложение работает без спазмов. То есть, если мы представим, что на всей Земле царит абсолютное рабство и любой труд выполняют только и исключительно рабы, то никаких ювелиров у нас не будет. Не будет вообще сколько-нибудь сложных профессий, будет замкнутый аграрный цикл «посеял-собрал-сожрал».

Когда римлянам и грекам пеняют на рабство, забывают о том, что все их многочисленные «варварские» соседи тоже практиковали рабство и очень даже преуспевали в этом деле. Но почему-то не стали ни Грецией, ни Римом. Думаю, все дело не в рабстве, а наоборот, в существовании и незарегулированности (особенно в случае Рима) свободного труда. Греческие полисы и древний Рим возникли как сообщества семей и племен, а не как вождества. Сообщность означает, что в основе лежит договор, процедура, а не произвол. Такое положение дел весьма способствует свободе. А свободный труд способен увеличивать богатство, создавая все новые и все более ценные блага. В такой ситуации рабство проигрывает. Греция и Рим показывают нам, что многие рабы были таковыми только в юридическом смысле, то есть, они были ущемлены в правах и формально принадлежали кому-то. Такие рабы были банкирами и предпринимателями, не говоря уже о философах. При наличии свободного труда, постоянно увеличивающего ценность, добиться от рабов увеличения «дохода, ожидаемого от использования» можно только в обмен на все большую свободу. Именно существование свободных людей и свободного труда делает рабство невыгодным. И именно рост общественного богатства в результате деятельности свободных людей, привел к тому, что рабство стало довольно-таки маргинальной практикой.

В пользу этого вывода говорит и наша с вами история. По настоящему беспросветное и максимально жестокое рабство — это рабство государственное, тоталитарное. И причина этого все та же. «Доход, ожидаемый от использования» государственного раба умозрителен. Он определяется не рынком, а тем, радуется товарищ Сталин, или нет. Предприятия, использующие рабский труд, работают не для прибыли, а для отчетности. Поэтому жизнь раба ничего не стоит и рабы умирают миллионами. Об этом нелишне помнить, особенно когда вы слышите о срочной необходимости регулирования рынка труда.