Контракти.ua

Не знаю, чем закончатся турецкие события, возможно народ просто успокоится и разойдется по домам, а может дело дойдет до революции и свержения Эрдогана. Но, чем бы не закончилось дело, на примере этих событий видно, как государство может втянуть в себя народный протест, перемолоть его и стать еще сильнее.

Начну с банального утверждения о том, что Турция — очень разнообразная страна с большим и очень конфликтным прошлым и настоящим. В политическом смысле Турция представляет собой практически весь джентльменский набор потенциальных конфликтов — национальных (турки, курды, армяне, греки), межконфессиональных (мусульмане, христиане), цивилизационных (исламисты, кемалисты), конфликтов образа жизни (13-миллионный Стамбул против турецкой деревни) и так далее.

И вот в такой стране существует государство, которое, в общем-то, ничем не ограничено. Это сразу бросается в глаза при чтении турецкой конституции. Три отдельные статьи посвящены тому, что человек вообще-то свободен, но когда надо — несвободен. Они называются «ограничение основных прав и свобод», «запрещение злоупотребления основными правами и свободами» и «приостановление осуществления основных прав и свобод». Все, что провозглашает турецкая конституция, может быть «ограничено законом» или, еще хуже, «определяется законом». То есть, турецкая конституция — это воплощение мечты этатиста. Разумеется, я далек от утверждения, что конституция создает государство и определяет его «строй». Скорее, дело обстоит наоборот. Я же лишь утверждаю, что любая конституция может очень много сказать о стране и государстве. Например, украинская конституция, которая, как ошибочно полагает большинство украинцев, «не выполняется», прекрасно описывает ситуацию, в которой мы с вами процветаем, и объясняет, почему иначе и быть не может. Но мы отвлеклись от темы.

Как мух привлекает известное органическое вещество, так неограниченное государство привлекает провокаторов, маньяков, лиц, страдающих комплексами неполноценности – то есть политиков. В стране, в которой намешано множество поводов для конфликта, у них появляется поистине безграничное поле для эксплуатации этих конфликтов в своих целях, разжигания их и создания новых. Если государство может все, то оно может и «решить» любой конфликт — эту идею яростно пропагандируют политики всех цветов и оттенков и в нее верят наивные избиратели.

На самом деле, государство ничего не может, «окончательная победа» какой-то одной стороны невозможна, особенно в условиях неограниченного государства. Эта классика жанра о Фродо Бэггинсе и Кольце в стотысячный раз со всей убедительностью иллюстрируется примером Турции. Судя по всему, нынешнюю конституцию принимали кемалисты «под себя». В первых строках этого текста упоминается «бессмертный лидер и непревзойденный герой Ататюрк». Авторы надеялись, что неограниченное государство достанется только им. Более того, они всеми силами стремились закрепить статус-кво, объявив начальные статьи конституции неизменяемыми.

Однако, это совсем не остановило хитрого Сарумана — Эрдогана. Все долгие годы, пока он был в политике, он занимался ползучей исламизацией Турции, взращиванием своего неграмотного телевизионнозависимого электората. И вот теперь колечко у него.

Деятельность Эрдогана, вооруженного Кольцом Всевластья, давно вызывала недовольство, которое и прорвалось недавно наружу. И я бы ничего не писал об этом, если бы турецкие события были всего лишь очередным забегом в политическом колесе. Но здесь дело обстояло не совсем так. Выступления в Стамбуле были антиполитическими. Да, Эрдоган был их причиной, но направлены они были против системы. Партии со своими флагами не допускались на акции. Турки всячески подчеркивают единство, которое возникло среди них и это тоже очень важный антиполитический момент. Люди не требовали «социальной защиты», «повышения зарплаты» или еще чего-то из дежурного набора политических кричалок. Они хотели, чтобы их, наконец, оставили в покое, а это самая страшная антисистемность и самое большое преступление против государства.

И вот теперь мы видим, как система пытается взять верх. Когда у Эрдогана не получилось объявить миллионы протестующих несуществующими, он начал вводить конфликт обратно в рамки легального политического процесса. В этом ему помогают политические партии, особенно радикалы вроде коммунистов, которые не хотят упускать такой случай и всячески стремятся всунуть свой партийный флажок в телевизионную картинку. Как только флажков станет достаточно много, дело можно считать решенным в пользу системы.

Да и кто такие уличные демонстранты? Просто люди. Система не разговаривает с людьми. Демонстрантам придется как-то «легализовать» себя, создать движение или партию, а это означает принять правила игры системы и начать работать на нее.

Наконец, какие политически требования могут выдвигать протестующие? Отставку Эрдогана? Но это означает новые выборы, на которых... победит партия Эрдогана. Даже если случайно на них победит вялая и подавленная турецкая оппозиция, это ничего не меняет. Просто политическое колесо совершит еще один оборот.

Наконец, можно «захватить власть», то есть не вступать в политический процесс, а просто выгнать Эрдогана из офиса и объявить властью себя. Опять же, придется либо устанавливать диктатуру, либо назначать выборы. Захват власти - это триумф власти. Колесо закрутится снова с новыми силами и энтузиазмом.

В общем, вывод таков. Современные массовые протесты все чаще по своему характеру (а не по целям или намерениям участников) направлены против существующей политической системы. Но они не могут ее отменить. В лучшем случае, они способны привести к косметическому ремонту, в худшем — перезагрузить систему, после чего она начинает работать еще более ожесточенно. Государство надежно изолировано от людей и их воля, высказанная то ли на выборах, то ли на массовых акциях протеста, не способна изменить государство. Все это, в итоге, лишь идет ему на пользу. Поэтому, если мы хотим, чтобы «эти козлы» перестали лезть в нашу жизнь, нам нужно искать дорогу к Ородруину.