Контракти.ua

А вот как. В теории игр существует классическая задача, именуемая дилеммой заключенных. Суть ее в следующем. Полиция поймала двух бандитов. Подозревают, что они действовали не по одиночке, а вместе. За это полагается больший срок заключения. Бандитов изолируют друг от друга и предлагают им такую игру — если ты даешь показания на другого, тебя освобождают, но второму дают максимальный срок 10 лет. Если каждый даст показания на другого, то каждый получит по два года. Если оба молчат, получают по полгода. Теория игр говорит нам, что если каждый бандит стремится минимизировать срок заключения, то он даст показания на своего коллегу, в надежде, что самого его отпустят. И тут (сюрпрайз!) выяснится, что поскольку каждый застучал товарища, то вместо свободы, оба получат по два года.

Вот такая история. Дальше еще интереснее. Выясняется, что эта сугубо умозрительная конструкция является одним из аргументов в пользу существующего миропорядка, который предусматривает наличие хорошо оплачиваемого дядьки с дубиной, регулярного учащего жизни нерадивых людишек. Не смейтесь, я серьезно. В век науки и всезнающих британских ученых так ведь и должно быть, верно? Погуляв годик-другой по форумам, прочитав десятка два разных книжек, вы с удивлением обнаружите, что такая вот задача есть ни что иное, как один из краеугольных камней в оправдании нашего миропорядка. Мало того, выяснится, что даже Руссо и Гоббс, понятия не имея о теории игр, предавались, тем не менее, упражнениям подобного рода, когда объясняли, что тут к чему.

Собственно, мейнстримная экономика трактует дело так. У дилеммы заключенных есть положительное «кооперативное» решение, в котором оба бандита молчат и получают по полгода. Но поскольку каждый бандит стремится получить максимальный выигрыш, то есть выйти на свободу, то каждый, в результате, проигрывает. Это, говорят мейнстримные экономисты, является иллюстрацией неспособности людей к кооперации и, следовательно, необходимости государства, поскольку стремление каждого максимизировать свою прибыль может привести к тому, что он не заметит кооперативного решения, которое хоть и дает меньшую прибыль, но зато и спасает от большого провала. Поэтому нам нужен дядька с дубиной, который будет указывать этой дубиной тем, кто счастья своего не понимает. Проще говоря, без дубины нет социальной кооперации, а значит, мира, прогресса и борьбы с глобальным потеплением.

Оставим в стороне очевидные вопросы, например, откуда дядьке известно, что нам «на самом деле нужно». Поговорим о другом. А именно, о том, что при ближайшем рассмотрении эта задача скукоживается до занятного, но бесполезного в реальной жизни умственного упражнения, а значит и до него же скукоживаются и выводы, которые из нее делаются.

Например, автор этих строк уже много лет знаком с этой задачей и для меня выигрышная стратегия всегда состояла в молчании (и получении срока в пол года). Но по условиям задачи полагается считать моим выигрышем выход на свободу. Этот разрыв между заданными условиями и моим пониманием прекрасно иллюстрирует то, о чем я хочу сказать дальше.

Дело в том, что субъекты в этой задаче начисто лишены опыта. Это признают и те, кто непосредственно занимается подобными упражнениями, они специально оговаривают, что дилемма заключенных — разовая игра. Когда она становится повторяющейся игрой, результаты получаются другими и тут же, как черт из табакерки, выскакивает стремление к кооперативному решению. Существует огромная литература на этот счет, вырабатываются стратегии, пишутся алгоритмы, но мы сейчас не о теории игр, как таковой, а о ее социальной интерпретации.

Немного подумав, мы обнаружим, что в жизни мы практически не встретим «разовых игр». Собственно, все наше детство родители и прочие доброжелатели инсталлируют и настраивают в нас системы восприятия сигналов, идущих от других людей. Мы получаем разнообразные фильтры, учимся вырабатывать и распознавать шаблоны поведения, накапливать и анализировать опыт. Собственно, в этом и состоит воспитание. Выйдя из-под родительского крыла, человек уже готов в большей или меньшей степени жить в обществе, то есть, взаимодействовать с другими людьми и пользоваться существующими для этого инструментами. Всю последующую жизнь человек совершенствует эти навыки, получая новый опыт и передавая его затем своим детям и так далее.

Любая задача, с которой мы сталкивается в нашей жизни, может быть сведена к предыдущему опыту. Можно сказать, что в жизни нет ничего такого, в отношении чего у нас бы не было вообще никакого опыта. Он может быть большим или меньшим, но он всегда есть. Скажем, при встрече с инопланетянами большинство будет руководствоваться данными, полученными из научной фантастики. Возможно, не самое лучшее решение, но оно, по крайней мере, есть. Думаю, что явления, в отношении которых опыт полностью отсутствует, вообще не будут восприняты как событие, то, чего нет в нашем опыте, мы просто не заметим. Но это уже излишние философствования.

Чтобы проиллюстрировать сказанное, напомню о «маугли» - людях, выросших вне социума и не получивших того специфического социального опыта, который мы получаем от родителей в детстве. Насколько можно судить, в большинстве случаев эти люди так и не смогли толком интегрироваться в общество.

Так вот, дилемма заключенных прекрасно работает именно для такого Маугли — лишенного опыта и навыков коммуникации человека, точнее, сугубо биологического, асоциального человека. И что интересно, для такого Маугли верны и все выводы о необходимости государства. Маугли не могут составить социум, так как они начисто лишены навыков жизни в нем, они не могут воспринимать социальное в поведении других людей. Именно такой тип и будет, согласно условиям задачи, «максимизировать выигрыш» без учета поведения партнера.

Из этого наблюдения следует интересный вывод. Помимо того, что государство действительно воспринимает нас бессловесными асоциальными Маугли и стремится свести людей именно к этому состоянию, следует сказать вот о чем. Если, следуя логике задачи о дилемме заключенного предположить, что государство существует для того, чтобы указывать доброжелательной дубиной бестолковым Маугли путь к кооперации, то выходит, что оно должно появиться на свет до того, как появится, собственно, Маугли. Такой ход событий, все-таки, выглядит достаточно фантастическим. Куда более вероятным выглядит сценарий, в котором на пути к сотрудничеству и кооперации вообще никакого государства не было.