Будущий премьер Азиров: покращення 2.0
Азиров тихо плакал. Стоя у окна, он смотрел на замерзших прохожих, которые торопливо перебегали по заснеженной улице. Невольно вздрогнув, Азиров поежился от холода – в квартире не работало отопление, воду давали на час в сутки, газ включали на полчаса. Вот уже два года как он вышел на пенсию, а жизнь становилась все хуже и хуже. Пенсионер Азиров беззвучно рыдал.
«Коля, ты бы покушал чего-нибудь», – жена принесла тарелку, на которой лежал темноватый кусок хлеба, кое-где с пятнами плесени и стакан воды. От вида такого кушанья Коле стало еще хуже. «Люда, скушай сама», – смахивая слезы со щеки, сказал он в ответ. Озабоченная жена ушла. В комнате стало тихо. Только обои потрескивали, отслаиваясь от холодной стены.
«Ну, все решено, – сказал сам себе Азиров, и его лицо стало отчаянно решительным. – Пойду поднимать людей, иначе мы от голода и холода вымрем». Надевая драный светло-коричневый жилет с небольшими дырками на локтях, он продумывал план захвата Верховной Рады и улицы Банковой. И тут во входную дверь кто-то громко постучал. Сердце у Азирова бешено заколотилось.
Медленно шаркая старческими ногами по полу, он подошел к двери. «Кто там?», – спросил слащавым голосом. В ответ кто-то забубнил о том, что пришли арестовать нарушителя порядка, поэтому немедленно откройте двери, иначе их сейчас выбьют. Дрожащими руками пенсионер стал открывать замок, одновременно в мыслях прощаясь с родными и близкими. Приоткрыв дверь, он боязливо выглянул в подъезд. Раздался глухой смех. Перед ним стоял его молодой приятель Сергей Гарбузов. Казалось, лицо его моложавого друга не подвержено испытанию голодом и холодом. Физиономия все также лоснилась от жирноватого блеска, круглые щеки оттеняла редковатая борода, и только на лбу у него появилось испарина.
украинский журналист и блоггер. Стал инициатором создания «коллективного блога» – платформы, на которой несколько блоггеров обсуждают одну тему. Неоднократный участник семинаров и конференций по журналистике.
Негромко смеясь, Гарбузов поприветствовал своего старого приятеля, похлопывая его по плечу. Ошарашенный Азиров стоял в проходе двери, не зная, что делать. Автоматически начал разрывать небольшие дырки на локте рукава пиджака. «Яныч, ну что ты? Я же пошутил», – лицо Гарбузова расплылось в широкой улыбке. В ответ Яныч нервно затеребил пальцами в рукаве. «Ну, проходи», – выдавил он. Все также негромко смеясь, молодой приятель зашел в квартиру и направился в комнату старика. Немного завозившись с замком на двери, Азиров поплелся вслед за ним.
Зайдя в комнату, он застал Гарбузова аппетитно уплетавшим сухой кусок хлеба, который принесла Азирову его жена. Небольшие хлебные крошки не успевали задерживаться на крупных щеках Гарбузова – он ловко отправлял их в рот отработанными движениями руки. Недовольно посмотрев на гостя, Николай Яныч стал искать по комнате остатки пищи, чтобы запрятать их от своего ловкого и ненасытного друга.
«Я вот недавно подумал, – Гарбузов отправил в рот последнюю порцию хлебных крошек и вопросил – а почему мы так плохо живем?». В ответ Яныч хотел сказать нечто обидное, вроде того, что из-за подобных тебе живоглотов житья нет, такие, как ты, все сожрали, что можно и что нельзя. Но, посмотрев в голодные глаза молодого гостя, он смолчал…
«Коля, ты бы покушал чего-нибудь», – жена дотронулась до плеча Азирова. За несколько минут до этого старик, проходя по комнате, стукнулся о завитушку вычурного железного торшера и упал на кожаное кресло без сознания. «А? Чего? Ага», – забормотал Яныч, приходя в себя. Он медленно повернул голову к окну. Открывшийся вид из широких окон дачи в Конче-Заспа отличался от недавнего видения – большие, заснеженные ели окаймляли шикарное домостроение. Внутренний двор пустовал. Переведя взгляд на дорогое убранство комнаты, пенсионер всмотрелся в поднос с едой, который ему принесла жена Люда – на белой фарфоровой тарелке лоснился большой кусок жаренного красноватого стейка. «Так вот как простые люди живут! – вспомнив видение, сказал Азиров, набирая на телефоне знакомый номер, – значит, будем допокращевать. Алло, Витя. Я согласен».
