Чем «капиталисты» Карла Маркса отличаются от государственных чиновников?
Читатели этих заметок знают, насколько трепетно автор относится к государству. Дня не проходит без того, чтобы я не сказал какую-нибудь гадость в адрес этой конторы, не перепостил бы злобный демотиватор или еще как-нибудь не подорвал бы устои.
Поэтому неудивительно, что некоторые люди задают автору вопросы о причинах столь непопулярного в наших палестинах отношения к такому, казалось бы, уважаемому учреждению. Есть и такие, кто говорит примерно следующее. «Ты, - говорят они, - придумал универсального врага, типа капиталистов у Маркса, на которого можно повесить все грехи, а рассуждаешь в духе Василия Иваныча Чапаева — вот перебьем всех белых, и заживем».
Мне кажется, что ответить на это утверждение очень важно. Ведь действительно, может сложиться впечатление, что речь идет просто о замене одного «мирового зла», не оправдавшего надежд, на другое перспективное мировое зло. Дескать, бери себе, подставляй вместо слова «капиталисты» слово «государство» и радуйся, так как получаешь нового виноватого во всем хорошем.
Давайте начнем с Маркса. До него никто не слышал ни о каких «капиталистах». Само слово придумал не он, но именно Маркс выдумал классовую теорию и, соответственно, определил в ней место для капиталистов. То есть, «капиталисты» вынырнули из темного омута марксовой диалектики, они — порождение теории, я бы даже сказал — космогонии (как бы подозрительно это слово ни звучало). В этой космогонии присутствует неумолимый ход истории, объективные законы общественного развития, сменяющие друг друга «формации» и прочие тому подобные вещи, а также товарищ Маркс, который и объяснил, как все устроено на самом деле, куда все идет и чем закончится.
Вывод: если космогония ошибочна, то капиталисты могут расслабиться, ибо они ни в чем не виноваты.
В отличие от претензий Маркса к капиталистам, мои претензии к чиновникам проистекают из простых наблюдаемых фактов, наличие которых невозможно оспорить. По поводу их трактовки, конечно, можно создавать теории, но сами они не есть теоретическое построение или его часть. Эти вопросы могут прийти в голову человека не знакомого ни с Марксом, ни с какими бы то ни было идеями в области социальных наук, потому, что вопросы эти сугубо утилитарны. Звучат они примерно так: «почему мы должны выполнять приказы группы людей, именующих себя государством и регулярно отдавать им часть своего дохода?»
гражданская специальность – радиоинженер. Военная – специалист по противоракетной обороне. В 93-м поневоле стал журналистом. Свою работу называет не «аналитикой», а «синтетикой». Считает, что человечеству срочно необходимы две вещи – аналоговый компьютер и эволюционная теория Бога.
Ответов нет, вот в чем вся проблема. Есть лишь жалкие вариации на тему. Первая — если у людей не отбирать насильно деньги, то не будет охраны порядка и прочих благостей. Вариация неверна, поскольку предполагает, что охрана порядка и прочие благости не нужны людям, ведь их можно обеспечить, только силой отобрав у них часть их дохода. Думаю, мало кто согласится с тем, что охрана порядка не нужна. Впрочем, даже если предположить, что какие-то люди действительно были до такой степени не в состоянии расстаться с наличностью, что попросили других людей силой отбирать у них деньги ради их же блага, то все равно совершенно непонятно, на каком основании их решение касается меня, вас и всего остального населения нашей планеты.
Попыткой ответить на этот вопрос является вариация «так исторически сложилось». Однако, так сложилось — это не ответ. «Сложилось» не требует приказов. Сложилось, например, уступать старикам место в транспорте. Никто не заставляет и не наказывает, но это считается правильным. Если бы государство «сложилось», то не было бы уголовных статей за уклонение от налогов, а были бы добровольные взносы. Если бы оно «сложилось», то мы бы сейчас наблюдали частные суды, частных полицейских, частных эмитентов частных денег, ведущих жалкую жизнь на обочине прогресса, поскольку они не выдерживали бы конкуренции с тем, что «сложилось». Но ничего такого мы не наблюдаем. Наоборот, в большинстве случаев мы наблюдаем прямые запреты этой деятельности.
Другой версией «так сложилось» является вариация на тему «общественного договора». Вот, говорят мне, конституция — она ведь как бы договор... Стоп, стоп, стоп. Договор заключается между сторонами, вступающими в сделку. Вот покупатель, вот продавец, а вот договор между ними. А у нас что? Мы находимся с государством в совершенно ясных финансовых отношениях. Оно отбирает, мы отдаем. Но где же договор? Конституция никак не подходит на эту роль. Конституция это примерно вот что. Представьте себе, продавцы от имени покупателя заключили сами с собой «договор» и на его основании силой регулярно отнимают у вас деньги, предлагая взамен только собственные монопольные «услуги». Как вы думаете, насколько быстро нормальный судья признает такой договор ничтожным? И не надо мне говорить, что «с каждым же не будешь договор заключать». А почему бы нет? Деньги-то вы у каждого отбираете, не ленитесь.
В общем, в отличие от «плохих» капиталистов Маркса, качества которых порождены некой теорией, мои чиновнички плохи по совершенно объективной причине. Для того, чтобы считать их таковыми не нужна ни космогония, ни метафизика, ни мистика. Нужно просто задать простой, утилитарный, я бы даже сказал — бытовой вопрос: «ребята, а вы тут зачем?».
Я хочу всего лишь, чтобы люди, именующие себя государством, показали мне договор, на основании которого они действуют, и мою подпись под ним. И пока они этого не сделают, я в полном праве считать их бандой грабителей и насильников и относиться к ним соответствующим образом, что и вам советую.
