Право на насилие принадлежит каждому
Сегодня у нас будет небольшая заметка на извечную тему «монополии на насилие». Эта тема важна, поскольку (не)понимание этого вопроса является наиболее распространенной причиной (не)понимания того, как устроено право и где именно в нем прячется государство (и прячется ли вообще).
Я как раз собирался написать несколько заметок на извечную тему частной полиции и классического аргумента «частные полиции захватят власть и станут государством», когда в очередном тексте на эту тему обнаружил, что этот ошибочный аргумент имеет под собой непонимание все той же «монополии на насилие». К полиции я вернусь в последующих текстах, а пока сделаю одно предварительное, но важное замечание.
«Монополию на насилие» часто ошибочно понимают в буквальном смысле. То есть, как ситуацию, в которой кто-то один имеет физическую возможность прибегать к насилию. Поэтому иногда даже можно услышать критику, мол существуют же преступники, какая уж тут монополия? Однако более важной и более распространенной является вытекающая из неверного понимания «монополии на насилие» ошибка, в которой само насилие становится неким самостоятельным однородным и самодостаточным явлением, вне всякой зависимости от целей, для достижения которых оно применяется.
Мысль, которой я хочу поделиться, состоит в том, что наше понимание предмета значительно улучшится, если мы добавим одно слово — право. Ведь на самом-то деле не существует никакого сферического в вакууме «насилия», а речь идет о монополии на право применять насилие. Государство не претендует на то, что только оно может (где слово «может» обозначает физическую возможность) применять насилие. Оно претендует на то, что только его насилие законно. То есть, вы конечно можете там дубасить друг друга, но знайте, что делаете это вы без разрешения и потому можете понести ответственность, если мы до вас доберемся.
Этот важнейший момент добавляет четкости в довольно размытые картины государственной правовой системы и ее альтернатив. Итак, государство получается у нас группой людей, которая обладает правом на монопольное применение насилия. Объясняется это тем, что сосредоточение такого права в руках определенной группы людей делает возможным мирное взаимодействие всех остальных, поскольку частное насилие между ними теперь становится незаконным и им не остается ничего другого как мирно трудиться и обмениваться продуктами труда. Если же случается частное насилие, пострадавший может обратиться к монополисту, который применит ответное насилие против агрессора. Мало того, существование монополии на право применения насилия является условием для работы судебной системы. Государство выносит судебные решения и одинаковым образом с помощью монопольного права на насилие принуждает к их исполнению.
Эта система имеет много недостатков и самый очевидный из них это полная произвольность законодательства. Мало того, что монополия на право насилия не отменяет частного насилия (хотя и делает его незаконным), она делает практически невозможным существование независимой правовой системы. Ведь если у некой группы существует монопольное право на применение насилия, то рано или поздно судебная, а за ней и вся правовая система в целом, станут зависимыми от этой группы. Хуже всего то, что правила, которые определяют, когда право на насилие может быть использовано находятся в руках тех, кто использует это насилие. Вечный вопрос про сторожей хорошо иллюстрирует эту проблему.
Это была картина государственного права. Но наша поправка о праве на насилие особенно помогает в понимании альтернативной государству системе. В ней право на насилие принадлежит каждому. Вопрос лишь в правилах, которые определяют, когда реализация этого права является законной. Если в государственной системе эти правила находятся в руках группы людей, обладающих монопольным правом на применение насилия, то здесь они являются спонтанным порядком, то есть, правилами, с которыми в отношении себя будет согласно большинство. В общем смысле таким правилом является NAP, который говорит о том, что насилие законно в ответ на агрессию. В отношении себя каждый согласен с этим правилом. Это является основой для всех последующих правил, определяющих применение насилия в обществе. Заметьте, что ограничителем насилия является общее мнение по поводу его законности, то есть, хотя каждый «имеет право на насилие» его применение жестко ограничено строго определенным набором ситуаций.
И последнее. На самом деле не существует выбора между вертикальной централизованной системой приказов, в которой право на насилие принадлежит правящей группе и горизонтальной и децентрализованной системой, в которой право на насилие принадлежит каждому. Вертикальная система не может существовать в чистом виде, она может быть только паразитом на теле возникающей естественным образом децентрализованной системы. Мало того, централизованная система для того, чтобы существовать, должна опираться на правила, вырабатываемые в децентрализованной. Строго говоря, централизованная система охватывает не такую большую группу отношений. Элита в отношениях между собой использует децентрализованную систему, то же самое делают и ее «подчиненные». Отношения вертикального типа существуют только между элитой и подчиненными, да и то, часто это присвоенные отношения горизонтального типа (как например, «защита прав собственности», производимая государством).
