Контракти.ua

Встретив в очередной раз эту фразу, я понял, что пора что-нибудь написать по этому поводу, ибо само по себе это утверждение ровным счетом ничего не доказывает. Однако, для начала я решил почитать, что же пишет Пинкер, ибо книга эта у меня есть уже давно, но до нее все никак не доходили руки. Книга Пинкера повещена исследованию насилия и его основной тезис состоит в том, что насилие в человеческом обществе постоянно уменьшается. Он анализирует разные аспекты этой проблемы и многие его тезисы выглядит бесспорными (например, указание на СМИ, как главный источник страха и мнения о том, что мы живем во все более жутком мире). «Сколько бы убийств не произошло, они обязательно попадут в новости» - пишет Пинкер и с этим трудно не согласиться. Пинкер анализирует психологию насилия, явление эмпатии и многое другое, что по его мнению, относится к проблеме насилия.
Среди прочих факторов, влияющих на насилие, Пинкер исследует и влияние государства. Он полагает его позитивным и считает одной из главных причин того, что насилие уменьшается. Этому вопросу посвящено целых 7 глав его книги. Только в одной из них (во второй) он говорит о «первобытной анархии». Честно говоря, я не нашел там ничего, заслуживающего внимания. Что же до приведенной цитаты, которая теперь используется этатистами в качестве аргумента, то в ней содержится ошибка, причем не фактическая, а логическая.
Разберем эту ошибку.
Во-первых, Пинкер говорит о насилии во время войны. Но война «отменяет» всяческую анархию, по крайней мере, для агрессора. Единственное содержательное понимание анархии это понимание ее как общества, в котором агрессия запрещена для всех случаев взаимоотношений между людьми, включая взаимоотношения с незнакомцами. Поэтому агрессию одного племени против другого нельзя рассматривать как пример анархического действия. Никакие потери в племенных войнах не являются аргументом против анархии, в том виде, в котором о ней говорят либертарианцы.
Таким образом, (и это во-вторых) если нам так уж нужно сравнить «потери от насилия» в государстве и в анархии, мы должны сравнивать не состояние войны, а состояние мира и, соответственно, потери в «государстве» и в «анархии», причем, в одно и то же время. Есть несколько примеров, когда существовала такая ситуация (см. ниже), однако, никакого всплеска насилия не было замечено. 
В-третьих, когда мы сравним потери в войнах, которые вели государства и племена в незапамятные времена, мы не найдем никакой разницы между ними. Государства точно так же любили геноцид, как и племена, это был «общемировой тренд». Опять-таки, существование этого тренда понятно, поскольку он вызван особенностями права того времени, о которых мы уже писали. Собственно, эволюция права, которая в этом вопросе прошла без участия государства как раз и состояла в том, чтобы признать за чужаками «звание» человека. Причем, эта эволюция дала видимые результаты еще во времена древней Греции (институт «друга гостя») и Рима (право перегринов).

Наконец, в-четвертых, мы имеем дело с очевидной манипуляцией. Это основная причина того, почему утверждение Пинкера некорректно, где бы его не использовали в качестве аргумента. Пинкер просто вводит в заблуждение трюком с абсолютностью и относительностью величин. Очевидно, что чем меньше ваше племя, тем больший его процент должен заниматься войной, в случае одного человека процент вообще составляет 100%, ведь если на вас напали, хочешь не хочешь, а придется быть воином. Однако, рост населения означает уменьшение этого процента, чем больше сообщество, тем меньше в нем процент воинов (хотя абсолютное значение будет возрастать). Это же верно и в отношении потерь. В сообществе из одного человека потери всегда составят 100%. Чем больше сообщество, тем при прочих равных условиях меньше процент потерь и это никак не связано с наличием или отсутствием государства, это просто математическая закономерность. Древние сообщества были небольшими. Современные государства по сравнению с ними — огромны. Вот и вся хитрость этой уловки.
Мало того, сегодня мы можем элементарно проверить утверждение Пинкера, поскольку у нас под рукой есть анархические сообщества, которые иногда вступают между собой в войну. Это сомалийские кланы. Эти образования насчитывают до двух миллионов членов и иногда официально воюют между собой. Правда, никакого армагеддона, предсказанного Пинкером, не случается. Войны кланов — это обычно стычки за пастбища и колодцы. Желающие подробностей могут узнать их в книге человека, который жил в сомалийском клане.
Собственно, с самим Пинкером на этом можно закончить. Правда, остается еще, как минимум, два вопроса, в связи с обсуждением которых часто всплывает Пинкер и его  тезисы. Первый — более общий и состоит он в том, является ли «анархия» более мирным образованием, чем государство и не поубивают ли все друг друга, как только лишатся благотворного государственного контроля.
Здесь нас подстерегает старая путаница между агрессией и насилием, поскольку первый вопрос, который возникает, это как измерять «мирность». Когда либертарианцы говорят об анархии и о том, что она является «мирной», они имеют в виду равную наказуемость агрессии, а не отсутствие насилия. Агрессия — это нарушение прав собственности. Деятельность, противоположная агрессии — это защита прав собственности. Насилие же - это просто характеристика этих действий. Можно осуществлять агрессию как с применением насилия, так и без него, аналогично, защита может быть как насильственной, так и мирной.
Таким образом, «насилие» не является приемлемым критерием для оценки «мирности» сообщества. Например, если в неком сообществе в прошлом году из огнестрельного оружия было убито 100 человек, а в этом — тысяча, то «насилие» выросло в 10 раз. Но если выяснится, что все эти люди были убиты при попытке совершить агрессию — грабеж или убийство, то окажется, что эта цифра иллюстрирует совсем другие вещи. Тенденция может быть как позитивной (люди стали лучше обороняться), так и негативной (количество актов агрессии растет, хотя и агрессоров убивают больше). Чтобы выяснить это нужны дополнительные исследования, в то время как в случае использования «насилия» в качестве критерия нужно сразу кричать «караул». 
Мало того, если мы используем критерий насилия для оценки «мирности», то по такому критерию тоталитарное общество может выглядеть идеально. Но, думаю, даже среди левых, к которым без сомнения относится Пинкер, мало кто открыто согласится рассматривать такое общество в качестве ориентира. 

Если же брать для оценки критерий агрессии, то есть, всех случаев нарушения прав собственности, то здесь государство по определению не может быть более мирным, поскольку актами агрессии являются все случаи налогообложения и большинство случаев «законодательного регулирования».
Если задуматься об этом, то есть, если понять, что вы подвергаетесь агрессии каждый день, в каждом случае, когда выходите в «легальное поле» (например, делаете покупки, с суммы которых вычитаются налоги), то станут ясны истинные масштабы государственной агрессии. Никакие «частники» не смогут произвести столько же агрессии, просто потому, что им будут сопротивляться.

Второй вопрос более локальный и выглядит он таким образом. Ну хорошо, говорят нам, мы согласны жить с государством и терпеть налоги, нас не волнует агрессия, нас волнует только насилие, и даже не просто насилие, а преступность, возможно все-таки Левиафан лучше справляется с этим? Если это так, то мы предпочитаем Левиафана.
«Преступность» весьма изменчивая штука, хотя бы потому, что это явление из государственной отчетности. Государство решает, что считать преступлением, а что — нет и потому данные о преступности сами по себе мало о чем говорят. Социалистические государства, например, в 20-м веке убили около 100 миллионов собственных граждан в мирное время и для них это не было преступлением, они сделали это на вполне законных основаниях. Даже если мы исключим из статистики преступления без пострадавшего и прочую преступность, порождаемую государством, то статистика все равно будет меняться, поскольку нет одного фактора, порождающего преступность.
Впрочем, скорее всего, мы сможем сказать, что рост государственного контроля не означает сокращения преступности. Государства часто просто манипулируют статистикой. Например, властям Великобритании вообще удалось с помощью манипуляций с статистическими методами выдавать растущий тренд преступности за падающий в течение 20 лет. Опять-таки, у нас есть возможность сравнить преступность в рамках одной страны в «анархических» районах с преступностью в той же стране не в «анархических» районах. Я говорю об освоении Дикого Запада, где преступность была даже ниже, чем в старых восточных штатах.
Наконец, вот небольшое исследование, которое говорит о том, что преступность в тех же США очень сконцентрирована. Она не размазана тонким слоем по всей стране. В 54% графств в США в 2014 году вообще не было убийств, 51% убийств приходится всего на 2% графств. Карта показывает, что убийства чаще всего происходят в урбанизированных районах и районах с жестким антиоружейным законодательством, то есть, как раз там, где Левиафан левиафанит наиболее левиафанисто. В безопасных сельских районах у людей в среднем в 2 раза больше оружия и они применяют его не треть чаще, чем горожане.
Эти данные иллюстрируют тот факт, что там где люди в большей степени полагаются сами на себя, то есть, там где отношения более «анархичны», преступности будет меньше. Да, города при прочих равных всегда будут более «преступны» просто за счет большей концентрации людей, однако, «при анархии» как минимум, исчезнут рассадники преступности в виде «нелегальной» деятельности, сконцентрированной как раз в городских районах, такой как изготовление и продажа наркотиков, проституция и т. п. Здесь, правда, мы уже сильно от отошли от нашей темы и потому, будем заканчивать.

Итак, мы можем сказать, что
1. Насилие в человеческом обществе на большом временном отрезке действительно сокращается и тут Пинкер прав.

2. Насилие сокращается потому, что сокращается агрессия. Социальная эволюция направлена на подавление агрессии и пока что она довольно успешно справляется с этой задачей. Наибольшим достижением здесь является разрыв племенной ограниченности, когда чужаки начали восприниматься как люди.

3.Сравнение насилия в войнах между племенами с насилием в эпоху государств некорректно и не может быть аргументом «за» или «против» анархии.

4. «Уровень насилия» сам по себе не является подходящим критерием для оценки общества, он почти ничего не иллюстрирует. Значение имеет уровень агрессии, в которую включается и государственная деятельность.

5. Государство увеличивает уровень агрессии. В итоге, уровень агрессии и даже уровень насилия в данное время и в данном месте является   результатом взаимодействия двух противоположных трендов — социальной эволюции, которая уменьшает агрессию, и деятельности государств, которая ее увеличивает.

Автор: Владимир Золоторев