Контракти.ua

Первое. Язык — это средство коммуникации людей. Это один из «спонтанных порядков», который существует потому, что его используют люди в отношениях друг с другом и используют потому, что это приносит им пользу. Как и другие спонтанные порядки (вроде права) язык не принадлежит никому, скорее, можно говорить о «носителях» языка, тех, кто использует его в своей практике. Эти же люди являются и создателями языка, теми, кто вносит в него изменения. Эти изменения приживутся, если окажутся полезными другим носителям.

Никакое государство и никакой «народ», как целое, не является хозяином языка. Россия не является владельцем русского языка, а Украина — украинского, хотя бы потому, что никаких «россий» и «украин» как субъектов не существует. Есть только люди, которые используют тот или иной язык, а иногда и несколько, для взаимодействия друг с другом. Поэтому язык -это всегда и везде только и исключительно частная сфера, это область взаимодействия между людьми.

Второе. Понятно, что государства и политики всегда пытались примазаться к языку и использовать его в своих целях. Тот же Путин со своим «русским миром» и «защитой русскоязычных» - наглядный пример этого. Интересно, что авторы закона - украинские депутаты - откровенно играют в игру Путина. Они полностью признают идею «русского мира» и того, что те, кто говорит по-русски, автоматически являются собственностью Путина. Запрет русского языка для них - это такой способ сказать Путину: «Йди звідси! Це мої холопи! Бачишь — українською розмовляють!”

Понятно, что любой запрет (а государство действует только запретами) вызывает обратную реакцию и если воспринимать намерения законодателя всерьез, то закон просто не в состоянии достичь провозглашаемых целей, а его последствия прямо противоположны ожидаемым.

Третье. Как у вас есть право говорить на каком угодно языке, так и у других есть право запрещать вам это. Кто и когда может это делать? Тот, под чьи права собственности вы в данный момент попадаете. Я могу запретить в своей квартире, на своем дачном участке, в своем автомобиле, в своем кафе, кинотеатре и любой другой собственности все, что мне угодно, включая тот язык, который я не люблю. Разумеется, все последствия такого решения (включая прямые убытки в случае кафе и кинотеатров) тоже ложатся на меня. Соответственно, другие люди могут поступать точно так же со мной. Это легитимно.

«Своя, Богом дана земля» ограничивается, на самом деле, границами дачного участка и квартиры. Здесь ты царь и бог, но за этими пределами — такой же, как и все. Право «чути українську мову» ограничивается пределами вашей собственности, здесь вы можете требовать этого от других и выгонять всех несогласных с вашими требованиями.

Точно так же, пока есть «государственная» собственность, то есть, собственность, которой от имени мифических «государства» и «народа» распоряжаются чиновники (вопрос легитимности этой собственности оставим в стороне), то эти самые чиновники вправе запрещать на этой собственности все, что придет им в голову. В том числе, запрещать русский язык в государственных кинотеатрах, кафе, школах и так далее.

Выше речь шла о праве, то есть, о совокупности правил, которые позволяют людям мирно взаимодействовать и разрешать конфликты. Но темой моей колонки является закон, то есть государственная хотелка. Мы всегда должны помнить о том, что государственный «закон» - это частное мнение депутатов и что холокост, голодомор и репрессии во все времена во всех странах были законными. Законы, как правило, нарушают право в пользу «правящего класса» и тех или иных групп. В данном случае, главной проблемой закона, о котором мы говорим, является то, что он распространяет права чиновников не только на государственную, но и на частную собственность (рестораны, кафе, кинотеатры и так далее) и, что гораздо страшнее, то, что он дает чиновникам карт-бланш на определение того, где пролегают границы между ними.

Ссылки на «конституцию», которая якобы проводит эти границы и за которой якобы должны следить чиновники, могут успокоить только наивных и недалеких людей. Ведь именно чиновники будут устанавливать, что, по их мнению, соответствует конституции, а что нет. Ну, а вы потом можете обжаловать, да. Невозможно себе представить ситуацию, когда бы чиновник вдруг схватил сам себя за руку с криком «ах черт, мои действия не соответствуют конституции!» И если вдруг вам удалось избавиться от какого-то чиновника, ссылаясь в разговоре на конституцию, то это просто потому, что он решил с вами не связываться. Для этой цели вы с таким же успехом могли прикинуться сумасшедшим или попытаться поговорить с ним о Боге.

Четвертое. Поучительно в этой истории то, что если бы «русскоязычным» в 91-м году сказали, что через 20 лет им будут запрещать говорить так, как им хочется, и считать их пятой колонной, никакого украинского государства никогда бы не появилось. Если следовать логике политических учебников, то «русскоязычные» были теми, кто не просто жил в стране Украина, а теми, кто создал государство Украина. То есть, даже понятие «нацменьшинство» не применимо к ним, поскольку не они приехали в государство, а государство к ним приехало. В данном случае я не о том, что «справедливость должна быть восстановлена», а о том, что нельзя рассчитывать на государственническую логику. Обманут. Всегда.

Пятое и главное. Закон, о котором мы сегодня говорим, является наглядным примером того, как работает бюрократический рынок (точнее того, что бюрократическая деятельность также подчиняется законам рынка). Хотя среди авторов закона есть клинические идиоты, его появление не является продуктом злого умысла, происками ФСБ или другой деятельности подобного рода. Просто нужно помнить, что для рынка имеют значение последствия, а не намерения. Правильно распознанные последствия и определяют то, какой товар будет востребован потребителями, то есть, останется на рынке. Потребителями законов являются чиновники и другая публика, получающая дивиденды (финансовые и политические) от всякого рода запретов. Они совершенно верно распознали этот закон, как такой, который решает две задачи. Во-первых, увеличивает их безопасность (идеально подходит под  «разделяй и властвуй»). Пока эта тема раздувается (а впереди еще голосование и подписание президентом, что можно растянуть на полгода, а то и больше), украинские националисты автоматически становятся сторонниками власти, а власть почему-то боится националистов, считая их серьезной угрозой, а не опереточными злодеями. Во-вторых, закон дает чиновникам и политическому классу новые фронты работ. Ведь понятно, каким нелегким делом будет борьба за повсеместное внедрение украинского языка, с каким сопротивлением злых сил придется столкнуться. И борцуны «за» и представители «злых сил» довольно потирают руки, потому, что их работа сохранится, они получат новые бюджеты и продолжат свои потешные бои на радость недалеким зрителям.

P.S. На снимке  ̶у̶к̶р̶а̶и̶с̶н̶к̶и̶е̶ ̶п̶а̶т̶р̶и̶о̶т̶ы̶... а нет, это американские борцуны с oppression, white privilege и другими погодными явлениями. Это фото здесь потому, что наши «патриоты», многие из которых считают себя суровыми правыми, на самом деле обычные леваки, которые мотивируя тем, что они чувствуют себя oppressed или даже violated, требуют у государства запретить другим людям делать то, что им не нравится. Это типичная левацкая практика и левацкая логика, логика мультикультурализма, феминизма и любого другого агрессивного меньшинства, которое политический класс использует в целях укрепления своей власти и создания новых и новых «социальных конфликтов».