Контракти.ua

Доля возобновляемых источников энергии в общем объеме потребления энергии в 2012 году составила 12,6%, а объем потребляемой электроэнергии равнялся 22,9%. Только в сфере фотовольтаики в 2012 г. было построено 7604,142 МВт дополнительных мощностей. После катастрофы на «Фукусиме» энергетический поворот, т.е. отказ от традиционных источников энергии в пользу возобновляемых, даже стал «делом Федерального канцлера». Словосочетание «энергетический поворот» повсеместно употребляется в средствах массовой информации. Весь мир следит за тем, сможет ли на самом деле промышленная страна Германия обойтись в обозримом будущем без атомных и угольных электростанций.

Зеленая энергия: «зеленый» тариф vs. квоты

На первый взгляд все выглядит хорошо, особенно в случае, если придерживаться концепции «зеленой» или же «экологической» энергетики. Между тем, было гладко на бумаге, да забыли про овраги. И в бочку меда уже подмешали не одну ложку дегтя. Праздник закончился, наступило похмелье, причем такое сильное, что партии даже боялись затрагивать эту тему в преддверии выборов в Бундестаг 22 сентября. На ней можно только обжечь себе пальцы.

Прежде всего, следует отметить, что энергетический поворот все понимают по-разному. Одни понимают его «только» как замену традиционных источников энергии, другие, в то же время, – и отход от монополий производителей. Поэтому энергия из возобновляемых источников должна производиться децентрализовано на небольших электростанциях, и лучше всего – с участием местной общины (население как производитель электроэнергии), благодаря чему также формируется положительное восприятие. Однако нынешняя дискуссия в значительной степени касается потенциала оффшорной ветроэнергетики. Здесь необходимы огромные инвестиции, с которыми могут справиться только крупные энергетические концерны – при этом старые монополисты станут новыми.

Кроме того, возникает еще одна проблема. Север Германии абсолютно не нуждается в электроэнергии из ветра, который можно «собирать» оффшорно (на Северном и Балтийском морях), в отличие от юга, где расположена промышленность. В свою очередь, нужно вложить миллиарды в новые «магистрали» для передачи электроэнергии, за которые, в конечном счете, опять должен будет платить потребитель.

И вот мы подошли к основной проблеме: цена, которую мы платим за чистую электроэнергию!

Если говорить о возобновляемой энергетике, автоматически возникает ассоциация со словом «дорого». Это по сути 4-е начало термодинамики, закон природы. Прежде всего, приходится констатировать, что возобновляемая энергия в соответствии со своей собственной «кривой самообучения» уже значительно упала в цене, особенно в сфере фотовольтаики. К тому же, следует относиться с осторожностью к сравнительным данным. Можно ли на самом деле называть угольную или атомную электроэнергию «дешевой»? По традиционным расчетам, да. Тем не менее, общий экономический анализ приводит к другим результатам. Если учитывать затраты на восстановление геоэкологии в угледобывающих районах, вред для окружающей среды, здоровья человека и т.д., то, наверное, нет ничего дороже, чем электроэнергия из угля. Атомная промышленность, в свою очередь, закрывает глаза на стоимость хранения / захоронения отработанного ядерного топлива. Расходы на эту до сих пор не решенную задачу (длительность остаточного излучения!) являются в прямом смысле астрономическими. Разве что мы сможем смириться с загрязненными ландшафтами и жизненным пространством. К тому же, интересно было бы узнать, чем готов бы был в свое время пожертвовать японский потребитель для предотвращения катастрофы на «Фукусиме».

Напротив, большие сомнения вызывает гарантированное фиксированное вознаграждение за зеленую электроэнергию. До сих пор «зеленые» тарифы считались чудодейственным средством для приближения энергетического поворота. Простые расчеты, простое финансирование. Предпринимательство, свободное от рисков, остров под названием «Плановая экономика» в бурном Океане рыночной экономики. Гарантированное вознаграждение на следующие 20 лет, в полном неведении о каких-либо кривых самообучения. На первый взгляд – нонсенс. Если промышленность действует быстрее, чем предполагает закон, в таком случае законодатель реагирует спонтанно (иногда даже противоправно, поскольку ретроспективно). Потребитель идет на баррикады, положительное восприятие «зеленой» энергетики падает. Дилемма для всех фиксированных вознаграждений. Германия как раз вплотную столкнулась именно с этой проблемой. Министр экономики уже призывает к пересмотру Закона о возобновляемой энергии EEG.

Как лучше поступить? Рынок не врет (почти) никогда. В этой связи есть все основания, оправдывающие систему квот. При системе квот каждая электростанция обязана вырабатывать фиксированную долю электроэнергии из возобновляемых источников энергий. Такую долю она должна подтверждать сертификатами. Сертификаты выдаются на производство электроэнергии и возобновляемых источников и могут быть предметом купли-продажи. Тем самым оператор электростанции может либо сам производить необходимую долю электроэнергии из возобновляемых источников, либо покупать сертификаты операторов станций, производящих ее из возобновляемых источников. Если оператор не может предъявить достаточное количество сертификатов на выработанную электроэнергию, то ему грозят штрафные санкции.

Преимущества очевидны. Производство зеленой электроэнергии больше не следует слепо самому высокому гарантированному вознаграждению, а ориентируется нейтрально в отношении технологий на самые низкие затраты на производство электроэнергии. Вследствие этого возникает конкуренция, а конкуренция сразу же начинает искать возможности для снижения затрат. Кривая самообучения и динамика цен неизбежно напрямую зависят друг от друга. Всему этому не способствует твердо установленный «зеленый» тариф. С поворотом к системе квот отпали бы и все открытые вопросы, которые все еще возникают в связи с переходом к новой системе энергетического рынка в Украине и вознаграждением за производство зеленой электроэнергии.

Однако намного более важным, чем система подачи является общее инвестиционное окружение и надежность нормативно-правовой базы. Это часто упускается из виду в ходе дискуссии в Украине.

Биотопливо

В плане подмешивания битоплива (в Украине обязательно с 2014 года) стоит также взглянуть на другие рынки. Согласно Директиве ЕС о возобновляемой электроэнергетике биотопливо должно стать вкладом в сокращение выбросов парниковых газов в транспортном секторе. В среднем биотопливо может сократить выбросы парниковых газов почти на 50 %. Тем не менее, такая точка зрения является слишком узкой. При макроэкономическом анализе все чаще возникают сомнения. В частности, ЕС в новом исследовании приходит к выводу, что топливо из рапса, пальмового масла и сои приносит климату больше вреда, чем пользы.

Разумным остается в любом случае использование биогаза, произведенного из сельскохозяйственных отходов, в качестве горючего. Но также и здесь решать лучше рынку, а не законодателю.

И на самом деле, как уже справедливо заметил Гринпис, тенденции в транспортном секторе уже приобретают смехотворные черты. Вместо того, чтобы сделать ставку на снижение потребления и, следовательно, на сокращение выбросов CO2 за счет повышения энергоэффективности, пытаются договориться только о квотах на подмешивание биотоплива к традиционному. Совокупный расход не играет никакой роли. Самое большое недоразумение между политикой и промышленностью – это «3-литровые автомобили». Тогда как политики имели в виду расход, производители делают ставку на производство все больших автомобилей (спортивно-утилитарных – SUV), с 3-литровым двигателем, спрос на которые неуклонно растет. Как раз автомобильная и нефтеперерабатывающая промышленность вообще не заинтересованы в экономных автомобилях, а рука, лоббирующая их, по всей видимости, достает очень далеко.

Экономные автомобили могли бы без всяких проблем создать мост к переходу на электромобили. Промежуточное решением под названием «биотопливо» само по себе не является необходимым. Таким образом, можно было бы избежать дискуссии на тему «есть или ездить».

В целом, здесь есть еще над чем подумать.