Контракти.ua

А то, что после “арабской весны” Путин был охвачен смертельным страхом, вам засвидетельствует любой, кто находился рядом с Кремлем в дни восстаний на Ближнем Востоке. Свержение египетского президента Хосни Мубарака и гибель ливийского диктатора Муаммара Каддафи сделали главной задачей Путина выживание и предотвращения революции в собственной стране. Реакция на украинский Майдан – во многом следствие кошмара, в котором живет с тех пор российский лидер.

Путин стал жертвой солидарности и обобщения. Солидарность – это то, что испытывает каждый, кто стоит на площади по отношению к тому, кто стоит на другой площади в другой стране. И это чувство взаимной симпатии так велико, что процесс начинает казаться глобальным и тождественным. А обобщение – это то, чем традиционно грешат многие эксперты и журналисты, в первую очередь, американские, поразительно поверхностные, когда речь идет о других континентах. Американский специалист, как правило, улавливает лишь общую канву событий, не погружаясь в детали, – и облеченное в политические категории, это кружево ложится на стол президента США, который, как и Путин, становится жертвой солидарности и обобщения. Только вот повторенные президентом США тезисы о демократии и свержении авторитарных режимов, звучат для президента России набатом.

Так что же на самом деле происходило на Ближнем Востоке в дни “арабской весны”? В относительно благополучном Тунисе, с которого все и началось, произошла традиционная для этой страны ротация элит. Свергнутый восставшими президент Зин эль-Абидин Бен Али за четверть столетия до этого сам осуществил “Жасминовую революцию” и вывел Тунис из застоя последних лет правления Хабиба Бургибы. А Хабиб Бургиба, основатель республики, за три десятилетия до “Жасминовой революции”, сверг последнего тунисского монарха Мухаммада VIII. Тунис развивается именно так, а не иначе. Теперь пришло время ротационной демократии. Между прочим, знает ли кто-либо в Украине, кто такой нынешний президент Туниса Беджи Каид Эс-Себси? Этот 88-летний политик – потомок аристократов времен монархии, глава Сыскной полиции  и министр внутренних дел времен Бургибы, глава парламента времен Бен-Али, глава правительства после его свержения. Его избрание выглядит так, как если бы после Октябрьского переворота в России на пост главы государства избрали бы кого-нибудь из Романовых. Но таков Тунис.

В Ливии “арабская весна” была, прежде всего, межплеменной схваткой. В Сирии и Йемене восстания приобрели, помимо этого, все признаки шиитско-суннитского конфликта. В Бахрейне шиитское восстание против суннитской династии было подавлено с помощью соседней Саудовской Аравии. А вот в Египте “арабская весна” оказалась мастерски сделанной ловушкой и для действующего президента,  и для религиозных экстремистов.

Уже приходилось писать, что восстание началось как раз в период, когда президент Хосни Мубарак подумывал о передаче власти не очередному генералу, а кому-нибудь из своих сыновей. То есть страна из военной диктатуры, установленной еще в 1952 году, должна была превратиться в олигархическую республику – для Египта это уже прогресс. Но не для армии. Армия спокойно следила за нарастанием протестов, по сути, она даже помогла восставшим свергнуть Мубарака. Какая недальновидность! Ведь плодами победы могли воспользоваться только “Братья-мусульмане”, находившиеся в подполье со времен прихода к власти Гамаля Абделя Насера, но с тех пор окрепшие настолько, что даже Мубараку пришлось мириться с их присутствием в парламенте и влиянием в обществе.

Военные действительно дали “Братьям-мусульманам” победить. Даже на президентских выборах. А потом хладнокровно уничтожили. Новый военный президент Египта Абдул-Фаттах Ас-Сиси с врагами не церемонится. Египет вернулся даже не во времена Мубарака, в во времена позднего Насера и раннего Садата.

Что самое смешное – ровно такую же операцию проделал в 1954 году сам Насер. Он пришел к власти, поддержав амбиции первого президента страны генерала Мохаммеда Нагиба. Нагиб был сторонником парламентской демократии – не просто по убеждениям, а потому что сотрудничал с “Братьями-мусульманами” и не сомневался в их победе на выборах. “Братья” уже готовились к триумфу, но тут Насер сверг Нагиба и установил диктатуру, позволившую разгромить радикальных исламистов и отправить их в подполье. Так что маршалу Ас-Сиси ничего не пришлось придумывать, все это уже было.

Если бы в Кремле были бы способны к хладнокровному анализу, они бы поняли, что российскому режиму угрожает не восстание. Ему угрожает другое – исчерпанность управленческого ресурса. События “арабской весны” происходили именно потому, что светские диктатуры исчерпали свой ресурс, но в каждой из стран эта исчерпанность приводила к своим последствиям. То же самое и на постсоветском пространстве. Постсоветские режимы исчерпали себя – но в Москве предпочитают  верить в миф о “цветных революциях” и думать об их предотвращении. А что, собственно, “цветные революции”? В Грузии крах государства привел к тому же, к чему он приводил и раньше – к ротации элит, как в Тунисе. В Украине “Оранжевая революция” привела к созданию самого механизма ротации, а Евромайдан привел к замене криминальной семейной диктатуры олигархической республикой, отступающей перед представительной демократией – в этом смысле мы похожи на Египет, только у нас нет армии для захвата власти. В Киргизии целых две “цветных революции” имели признаки межплеменной войны, как в Ливии, и усилили зависимость страны от России и Казахстана. Это все – разные процессы. “Постсоветская весна” еще впереди, на наших глазах рухнут режимы во всех остальных бывших советских республиках, включая Россию. Но в том, что будет происходить в результате краха, общих закономерностей вы не найдете.

На фото: "Арабская весна" началось в Тунисе, где правил "социал-демократ" Бен Али