Церковная тишина: почему мы ничего не знаем о собственных ценностях
За камбоджийской сессией ЮНЕСКО в Украине следили с тревогой, и недаром: главные святыни украинской столицы София и Лавра были за шаг от исключения из списка мирового наследия — и остались в нем только после серьезных дискуссий.
Эта новость, в очередной раз напомнившая нам о превратностях застройки Киева, и стала главным сообщением из Пномпеня. Хотя на самом деле наиболее интересным было решение о расширении перечня украинских святынь — в список мирового наследия вошли Херсонес Таврический и деревянные церкви Карпат.
Этот текст, собственно, не о Херсонесе, не о Софии и не о Лавре — им еще относительно повезло. Соборы находятся в центре Киева, гости украинской столицы обязательно приходят сюда на экскурсии, рядом с храмами останавливаются все туристические автобусы. Херсонес — в городской черте Севастополя, так что недостатка в туристах, отдыхающих в Крыму, он тоже не испытывает. А вот на примере деревянных церквей Карпат можно понять, что на самом деле происходит с туристической инфраструктурой страны и что должно было бы происходить.
София – одно из моих любимых мест не только в Киеве, но и в Европе. Но на континенте не так уж мало великих соборов. И античные города не в дефиците, в конце концов, Крым был окраиной, а не доминантой античного мира. А вот с деревянными церквями проблема, и большая. В мире не так уж много стран, которые могут похвастаться наследием, сравнимым с украинским. Неплохой пример — Норвегия с ее потрясающими деревянными кирхами. Многие из них находятся действительно на отшибе, вообще вне населенных пунктов, но к ним проложены специальные туристические маршруты. Можно сказать, что норвежцы гордятся своими деревянными храмами так же, как величественными фьордами или архитектурой Бергена и Трондхейма.
украинский и российский журналист, публицист, обозреватель, политолог.
Лауреат премии Союза Журналистов Украины «Золотое перо» (1989), номинировался также в категории «Журналист года» в ежегодном конкурсе «Человек года», проходящем в Украине.
Для многих украинцев деревянные церкви Карпат — это настоящее открытие, об иностранных туристах я уже и не говорю. И то, что эти церкви включены в список мирового наследия ЮНЕСКО, для нас не столько причина для гордости, сколько повод для серьезных размышлений: как сохранить и как показать.
Рядом с этими церквями чувствуешь что-то совершенно особое, совсем другое, чем у каменного храма. Это слияние дерева и леса, дерева и гор, какой-то уютной архитектурной фантазии – настоящий триумф украинского национального духа. Вот когда бываешь в Армении и видишь, как расположены армянские храмы — как будто бы похожие один на другой, но очень разные именно благодаря ландшафту, — понимаешь, что армяне – великие дизайнеры. То, что украинцы — великие дизайнеры, понимаешь именно благодаря этим храмам.
Предыдущий абзац как будто подразумевает, что автор видел церкви, внесенные в список мирового наследия ЮНЕСКО. Видел, но в основном в Польше. В этой стране к украинским церквям организованы туристические маршруты, о них написаны книги и путеводители, они стали настоящей жемчужиной польской Галиции. Я думаю, что внесение целого ряда церквей в список ЮНЕСКО только увеличит интерес к храмам, потому что в Польше внутренний туризм уже развит, и принятое в Пномпене решение — еще одно доказательство того, что подобных объектов больше нигде нет.
Наш внутренний туризм только начинает развиваться, и это внутренний туризм потребления: погулять по магазинам столичного Крещатика, выпить кофе во Львове, искупаться в море. Мы не воспринимаем страну как ценность во всех отношениях, в том числе и в туристическом. Спросите себя, как вы доберетесь до украинских деревянных церквей, и увидите, что храмам Дрогобыча и Жовквы уже повезло, а дальше — логистическая тишина. Наберите в вашем поисковике по-русски или по-украински: «Тур по деревянным церквям», а потом сделайте то же самое по-польски, и вы все поймете. И о познавательном туризме, и о туристической индустрии в целом, и об экономике, и о собственном интересе к своей стране.
