Игра в консорциум: почему Газпрому необходима украинская труба в собственность
Прошедший в Брюсселе в разгар майских праздников круглый стол, посвященный судьбе украинской газотранспортной системы, благополучно обошелся без российских участников — и в этом, пожалуй, была его главная странность.
Европейцам и украинцам пришлось обсуждать судьбу ГТС и возможного консорциума по ее эксплуатации без тех, кто как раз и должен прокачивать через нее газ в Европу. Российская сторона демонстративно круглый стол проигнорировала — вероятно, не только потому, что руководители Газпрома отдыхают. Главная цель такого неучастия — это нежелание привлекать третью сторону к российско-украинским переговорам, пусть даже эти переговоры и находятся в тупике.
Что самое любопытное — сами европейцы не проявляют особого энтузиазма относительно собственного участия. Если попытаться сформулировать позицию ЕС, которую озвучивал еврокомиссар по энергетике Гюнтер Оттингер, то ее можно свести к простому выводу: не так уж важно, сколько в консорциуме будет участников. Важно другое — чтобы консорциум действовал по европейским правилам. Поэтому может быть создан и двусторонний украинско-российский консорциум, только он должен существовать на основе Европейской энергетической хартии.
Думаю, в этом и кроется главная проблема будущих переговоров. Идея о создании консорциума на базе энергетической хартии устраивает европейцев и украинцев, но не устраивает россиян. Более того, Москва неоднократно советовала Киеву покинуть хартию, объясняя отсутствие прогресса в договоренностях по консорциуму именно желанием Украины играть по европейским правилам. Совершенно неясно, какими могут быть европейские аргументы, которые заставят Газпром пересмотреть позицию.
И кто вообще сказал, что Газпром собирается ее пересматривать? Для Европейского союза судьба украинской ГТС имеет прежде всего экономическое значение. Европейцам важно обеспечить бесперебойность и альтернативность поставок газа и им не очень важно, сколько участников будет в консорциуме, зато важно, чтобы соблюдались правила. Для Украины важно сохранить трубу и рентабельность транзита через собственную территорию. Это тем более актуально на фоне постоянного стремления Газпрома построить альтернативную систему доставки газа в Европу.
украинский и российский журналист, публицист, обозреватель, политолог.
Лауреат премии Союза Журналистов Украины «Золотое перо» (1989), номинировался также в категории «Журналист года» в ежегодном конкурсе «Человек года», проходящем в Украине.
А что важно для Газпрома? Если бы российский монополист руководствовался экономическими категориями, никаких серьезных проблем не возникло бы. У украинской ГТС есть свои преимущества и по сравнению с белорусской трубой, и по сравнению с подводными газопроводами — те же подземные хранилища, например. И иметь еще один маршрут доставки — как раз в интересах Газпрома. Можно, конечно, предположить, что его что-то не устраивает в украинской или европейской позиции, но для того и проводят переговоры.
Но для Газпрома украинская ГТС — это политика. И не своя, а кремлевская. Украинскую трубу в Кремле рассматривают как своеобразный ключ к суверенитету — примерно так же относились в свое время к белорусской ГТС и не успокоились, пока окончательно не лишили Александра Лукашенко контроля над ней. Поэтому России не нужен никакой консорциум, ей в идеале необходима украинская труба в собственность — и баста. Но даже если создавать консорциум, то уж точно не по европейским правилам, потому что это будет подразумевать, что Украина не потенциальный вассал Таможенной империи, а такая же европейская страна, как Польша или Словакия, и договариваться с ней нужно примерно на тех же условиях. Москва в ближайшее время на это не пойдет — она психологически не готова к такому восприятию украинской государственности, и консорциум становится невольным заложником мечты о новом сближении на российских условиях. Именно поэтому я не верю, что российское руководство прислушается к доводам из Брюсселя или из Киева. Судьба ГТС так и останется в тупике.
