Контракти.ua

Визит в украинскую столицу российского премьер-министра Дмитрия Медведева воспринимался как очередной прорыв. Его коллега Николай Азаров обещал очередные газовые переговоры, министр топлива и энергетики Юрий Бойко рассказывал о согласованных объемах газа, значительно отличающихся от контрактных. Вышел пшик: российская сторона вообще не захотела проводить никаких газовых консультаций и опровергла информацию Бойко. Более того, председатель правления Газпрома Алексей Миллер заявил, что его страна продает газ Украине слишком дешево и нет никакой необходимости снижать цену. Вскоре после этого в Газпроме заявили об отказе от каких-либо переговоров с украинской стороной, предоставив возможность договариваться правительству. А поскольку газовая монополия курируется непосредственно президентом Владимиром Путиным, шансов на то, что правительственные чиновники вдруг проявят инициативу и осуществят мечты Азарова и Бойко, равны нулю.

Удивляться этому не приходится. Ответ на вопрос о российской неуступчивости лежит скорее в психологической, чем экономической плоскости. Украинские чиновники, мыслящие временным расстоянием в 24 часа, в газовых подходах вдруг оказываются настоящими стратегами и считают, что Россия должна понять, что не понизив цену, больше потеряет, чем приобретет, что она спровоцирует Украину на поиск новых поставщиков, что если украинская экономика накроется медным тазом и больше не будет требовать таких объемов поставок, это ударит по газпромовским прибылям... Все это весьма любопытно и заслуживает написания специальной статьи в специализированном журнале. Но все дело в том, что российские коллеги украинских чиновников — тоже не стратеги. И поскольку газовая тема не является для них критически важной, они не собираются задумываться о далеком будущем. Для них, как и для их украинских коллег, никакого далекого будущего просто не существует. Им нужны деньги здесь и сейчас. Контракт подписан и действует. Никаких юридических возможностей для его пересмотра у Украины нет. Никакого желания пересматривать у России — тем более. Нефтяные цены падают, так что всего через несколько месяцев газ будет намного дешевле — поэтому нужно продать дороже.

Еще одно, особое обстоятельство, которое требует охранять контракт, как скалу, — это попытка Виктора Януковича поставить под сомнение политическую репутацию Владимира Путина, выставив российского президента хитрым шантажистом, заставившим Юлию Тимошенко подписать невыгодное соглашение. Именно процесс над Тимошенко заставил российскую сторону отнестись к достигнутому с ней соглашению, как к сакральному тексту. Любой пересмотр текста и зафиксированной в нем формулы с российской точки зрения может продемонстрировать слабость личных позиций Путина и его согласие с выводами о неправомочности контракта и его невыгодности для украинской стороны. Для такого человека, как Путин, лучше потерять деньги в будущем, чем репутацию в настоящем.

Может ли в результате Россия потерять позиции на украинском энергетическом рынке? Могут ли появиться новые поставщики и измениться сама доля газа в украинской энергетике? Может ли рухнуть украинская экономика, лишив Киев шансов расплачиваться за газ? Очевидно. Волнует ли это российскую элиту? Нисколько. В Москве Украину воспринимают как тяжелобольного родственника, у постели которого стоит подежурить, чтобы в самый ответственный момент вытащить из-под матраса золотые ложечки. То, что такой подход может в конечном счете угробить и саму российскую экономику, мало кому в Москве интересно. Российское руководство накопило достаточно средств, чтобы прекрасно прожить и без своей страны.

В Киеве раньше разговаривали с российскими партнерами с помощью совершенно других аргументов. Главным из них была готовность участвовать в корпоративных сделках, обогащавших российских и украинских участников. Но те времена безвозвратно прошли, исчезла сама суть обогащения — перепродажа центральноазиатского газа. И тогда украинская сторона сосредоточилась на трех главных направлениях доказательств. Это неправомочность договора, запугивание перспективами и то, что мои российские собеседники обычно называют «чемоданами Бойко» (уж не знаю, что они имеют в виду, наверное, чемоданы с документами, которые Юрий Анатольевич привозит на переговоры в Москву, доказывая свою правоту). Но поскольку киевские переговорщики имеют дело с уверенными в себе очень богатыми людьми, все три направления не действуют. Цена на газ может измениться только в случае, если на то будет политическая воля российского руководства — воля, которую Владимир Путин не торопится применять.