Контракти.ua

Этот преступный мир

И это не все — Гуанъю также потерял $119 млн в виде штрафов и конфискованного имущества, а за инсайдерскую торговлю к трехлетнему сроку была приговорена и его жена.
Судьба Хуана Гуанъю нетипична для Китая. Лишь 29 бизнесменов из 1330, которые входили в список самых богатых жителей Поднебесной в течение предыдущих десяти лет, были осуждены или имели статус подозреваемых по делам о взяточничестве — таковы опубликованные в минувшем году данные пекинского ежемесячника Hurun Report, который регулярно составляет рейтинг самых богатых жителей КНР. Но это не значит, что остальные не нарушают закон. Вполне возможно, что «под статьей» за неуплату налогов, взятки и различные нарушения законодательства ходит большинство руководителей компаний, причем не только в Китае, но и во всем мире.
Международные исследования, посвященные соблюдению законов частным бизнесом, рисуют обескураживающую картину. По оценке Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), всего в мире работают 3 млрд человек. При этом почти две трети из них них (1,8 млрд) трудятся в теневом секторе (в основном в развивающихся странах). Фактически это значит: их работодатели уклоняются от налогов и платят взятки, что обычно признается уголовным преступлением. По данным Transparency International, уровень коррупции в госсекторе также высок в большинстве стран мира. В минувшем году в 129 из 180 государств индекс восприятия коррупции находился на уровне менее 5 по 10¬балльной шкале (в развитых странах, которые считаются эталоном низкой коррупции, индекс составляет 8–9 баллов).
Впрочем, масштабы теневых операций связаны не столько с нечестностью предпринимателей или с особенностями национального менталитета, сколько с засилием бюрократии. Она создает правила, которые просто невозможно соблюсти. «Степень развития неформальной экономики выше в государствах, где регулирование является особенно обременительным», — говорится в отчете Всемирного банка Doing Business–2010. Если добиться полного выполнения законов, то во многих странах экономика будет парализована, наступит голод.
Чрезмерное госрегулирование затрудняет ведение бизнеса для многих предпринимателей, но далеко не для всех. Тем, кто находит общий язык с властями, оно сулит сверхприбыли, поскольку позволяет легко устранять конкурентов. Такой принцип управления некогда сформулировал испанский диктатор Франсиско Франко: «Друзьям — все, врагам — закон». Эту экономическую систему иногда называют «капитализм друзей» (crony capitalism). В том же Китае нарушение строгого валютного режима не является чем­то исключительным, но за решетку, как это произошло с Хуаном Гуанъю, отправляются немногие.

Право томагавка
Похвастаться разумными законами, которые не предусматривают уголовные наказания за занятия обычным бизнесом, могут лишь некоторые страны, прежде всего западные. Но интересно, что этот островок законности в море повальной криминализации бизнеса возник относительно недавно.
300–400 лет назад деловая практика развитых стран до боли напоминала нынешнюю ситуацию в государствах третьего мира. В Европе в XVI-XVIII вв. промышленная революция спровоцировала миграцию сельского населения в города, массовое создание новых мастерских, цехов и развитие торговли. Новые предприятия не вписывались в существовавшую систему ремесленных и торговых гильдий и были в основном нелегальными. Результатом стал расцвет явления, которое сейчас называют теневой экономикой. «Мало найдется англичан, которые бы ежедневно в течение всей жизни не нарушали безнаказанно каких­либо законов... И только развращенные и продажные пытались добиться их исполнения», — говорил английский писатель Оливер Голдсмит в 1762 году (его цитирует перуанский экономист Эрнандо де Сото, описывая современную экономическую ситуацию в странах третьего мира).
Власти пытались бороться с нелегальным предпринимательством новыми запретами и ужесточением наказаний. В середине
XVIII века во Франции нелегальное производство, импорт или продажа набивных ситцев карались отправкой на галеры или смертной казнью. Только за одно десятилетие в стране было казнено 16 тыс. контрабандистов и производителей этого товара. Но это не останавливало предпринимателей — для многих бизнес был единственным путем выживания.
А в США основа нынешнего процветания была заложена в том числе и с помощью самозахватов земли. По словам Эрнандо де Сото, в XVII веке колониальные власти пытались использовать на нынешней территории Штатов земельное законодательство Великобритании. Предполагалось, что незанятая земля является государственной, а колонисты при желании должны выкупать ее. Если они не могут сделать это, то должны взять землю в аренду у своих более состоятельных соотечественников — примерно, как в Европе. Однако платить назначенную властями высокую цену за землю колонисты были не в состоянии, а аренде предпочитали захват и освоение незанятых территорий (скваттерство). Чтобы закреплять права собственности, которые противоречили официальным законам, и решать споры, колонисты создавали неофициальные правила: «право посевов», «право хижины» или «право томагавка» (для получения собственности на источник достаточно было окольцевать несколько деревьев и пометить один из стволов инициалами того, кто провел обустройство).
Постепенно власти колоний, а затем США легализовали эти формы собственности, хотя на это ушло несколько столетий. В 1642 году в одной из колоний был принят первый закон, который предоставлял колонистам преимущественное право на выкуп занятой и обрабатываемой ими чужой земли. Практика самозахватов была узаконена в 1862 году, когда Конгресс США принял закон о хоумстедах (участках), позволявший каждому поселенцу получить бесплатно 160 акров земли при условии, что он будет в течение пяти лет жить на ней и обрабатывать ее.
Но это не значит, что деловая практика США соответствовала лучшим нынешним образцам. В XIX веке в госаппарате страны процветала коррупция. «Государственный служащий — это лицо, избранное народом для того, чтобы распределять взятки. Мне кажется, что если бы я проработал на госслужбе год или два, я мог бы стать довольно способным карманным вором», — иронизировал Марк Твен. А одним из основных способов создания крупного капитала была монополизация рынков, некоторые предприниматели сколачивали состояния с помощью методов, которые сейчас называют рейдерством.

В тени не вырастешь
В конце концов США и страны Европы устранили искусственную криминализацию коммерческой деятельности, легализовав теневой бизнес. Но не весь — некоторые методы ведения бизнеса, препятствовавшие развитию экономики, наоборот, запрещались. Речь идет, например, о принятии антимонопольных законов и о защите вкладчиков банков.
Чем раньше государства меняли правила игры, тем быстрее они развивались. Во­первых, легализация бизнеса позволяла увеличить производительность труда. Несмотря на то что предприятия теневого сектора помогают людям выжить или выбраться из бедности, тем не менее возможности для развития у таких фирм ограничены. «Теневые структуры являются небольшими, их производительность крайне низка, особенно по сравнению с более крупными легальными компаниями», — констатируют американские экономисты Рафаэль Ла Порта и Андрей Шлейфер. Причина — у легальных фирм намного больше возможностей для получения внешнего финансирования (в том числе путем предоставления имущества в залог), привлечения более квалифицированных управленцев и персонала, а также продвижения продукции.
Во­вторых, выравнивание правил игры содействует перетеканию ресурсов в более эффективные компании, прежде всего небольшие, которые способны стать локомотивами экономического роста. «В развивающихся странах крупный теневой сектор способствует созданию неравных правил игры для небольших и средних зарегистрированных компаний. Они зажаты между более мелкими нелегальными конкурентами и более крупными компаниями, которые имеют возможности для получения налоговых льгот от правительства», — говорится в отчете Doing Business — 2010.
Кроме того, ликвидация искусственной криминализации бизнеса помогает отделить зерна от плевел, резко усилив борьбу с реальными экономическими преступлениями. Согласно исследованию компании PricewaterhouseCoopers (Global Economic Crime Survey 2009), у предпринимателей и государства разные представления об экономических преступлениях. Исследователи опросили 3 тыс. топ­менеджеров из 54 стран и выяснили, что чаще всего компании страдают от хищений, махинаций с финансовой отчетностью, взяточничества и нарушения авторских прав. В Украине к этому добавляются различные виды мошенничества, прежде всего при получении кредитов. С различными преступлениями в 2009 году сталкивались 30% опрошенных менеджеров по всему миру (в Украине — 45%).
В ныне развитых демократических странах легализация бизнеса происходила прежде всего под давлением значительного слоя мелких и средних предпринимателей, которые становились участниками политического процесса. Успешные примеры реформ в государствах с авторитарными режимами также есть. Одним из лидеров по удобству ведения бизнеса и свободе от коррупции является Сингапур, в котором нет ни свободной прессы, ни оппозиции. Однако это, скорее, исключение из правил. Максимум, на что способны большинство других авторитарных режимов, — немного облегчить жизнь бизнеса, централизовав процесс взимания взяток.

Договоренность конкурентов о согласовании цен, распределении рынка или сокращении производства в Канаде влечет наказание в виде лишения свободы на срок до 14 лет, или штраф до $25 млн (Competition Act, п. 45). В России ценовые соглашения или злоупотребление правами монополиста караются заключением на срок до шести лет (ст. 178 УК). В Украине уголовным преступлением является лишь принуждение к антиконкурентному сговору путем насилия или угроз (ст. 228 УК), основное наказание за сговор — штраф для компаний.

Завышение цен на акции с помощью серии сделок между аффилированными компаниями, а также другие виды манипулирования в России могут влечь за собой до семи лет лишения свободы (ст. 185.3 УК).

В России злостное уклонение от погашения крупного долга после решения суда может повлечь наказание в виде заключения на срок до двух лет (ст. 177 УК). Тюремное наказание за неуплату долгов (кроме налогов, алиментов и случаев мошенничества) встречается очень редко. Помимо России, такое наказание есть также в ОАЭ.

Если такое превышение повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан, в России наказание может составить до семи лет заключения (ст. 203 УК). В Германии применение частным лицом силы с целью заставить человека сделать что­либо или отказаться от каких­либо действий (без причинения телесных повреждений) влечет наказание до трех лет лишения свободы (ст. 240 УК).

Законодательство Канады прямо запрещает некоторые техники работы сетевого маркетинга (MLM), в частности: 1) вознаграждение участникам сети за привлечение новых участников; 2) обязанность нового участника лично приобрести распространяемый продукт в качестве условия вступления в сеть; 3) отказ оглашать реальный размер доходов обычного участника сети (Competition Act, п. 55, 55.1) Максимальное наказание за это нарушение — пять лет лишения свободы.


Текст: Константин Кравчук, Контракты