А ты записался в антикоррупционеры?
Сначала история, потом о современности. Во времена съезда народных депутатов оказался в командировке на Алтае. Соседом в гостинице был старший лейтенант – крестьянский парень из Ивановской области, выбившийся в люди благодаря Советской армии. Все тогда смотрели заседания съезда. Часть делегатов поносили партию и власть, другая часть защищала. Естественно, наша реакция была противоположной. Ощущая, что такое соседство может быть тяжким, я, в ответ на очередную его реплику в защиту КПСС, ответил «в стране есть сила, которая ни за что не отвечает, но во все влазит, всем командует, всех сношает – называется КПСС и это всем надоело». У соседа округлились глаза «так в армии то же самое – эти политработники, они ни за технику, ни за личный состав не отвечают, а всюду влазят, командуют, наказывают, да они …» Вечер был спасен.
СССР был строго иерархическим государством и «контроллеры» в нем занимали место выше работающих. Попасть в номенклатуру для многих означало выдавать указания, карать и миловать, и не нести ответственности за результаты. Многочисленные контрольные ведомства (ОБХСС, КРУ, комитет народного контроля и пр.) нависали над работающим населением вместе с партийными профсоюзными, комсомольскими комитетами.
А теперь о современности.
Вместе с разрушением вертикали власти должны были бы уйти в прошлое и многочисленные контроллеры. На практике их количество росло все время независимости. За борьбу с экономическими преступлениями взялись СБУ с милицией и прокуратурой, к ним добавились налоговая полиция, пожарники, санитары с ветеринарами, прочие строительно-экологические инспекции. Расформирование одной сопровождается появлением двух новых.
Не считая времен Януковича, когда все ведомства действовали согласованно, все остальное время контроллеры конкурировали между собой. Предприниматель договорится с милицией – наезжает прокуратура. Получили согласование в одном ведомстве – другое подает в суд. В результате невозможно ничего сделать, стагнация экономики и эмиграция желающих работать в соседние страны. А с т.зр. макроэкономики все большая часть национального продукта перераспределяется от производителей к контроллерам. И не только продукта.
Вообще, нормальный контроль – часть управления. Его цель – улучшить работу, а не разоблачить. Создать условия, мотивацию, убрать помехи для производителя добавленной стоимости, а не мешать. Наш контроль родом из СССР, его цель – укрепить положение контроллера в вертикали, про добавленную стоимость он не слышал.
После Майдана вертикаль власти серьезно зашаталась. Несмотря на обвинения критиков власти, сегодня нет единого центра принятия решений, на всех уровнях все со всеми договариваются. Голос работающих становится слышен: государственные контроллеры, хоть и не так быстро, как обещано, но лишаются части полномочий и даже закрываются. Вот пытаются прекратить маски-шоу и распустить налоговую полицию.
Но свято место пусто не бывает. Их место быстро занимают контроллеры из общественности. Число антикоррупционных, контролирующих и разоблачающих общественных организаций растет лавинообразно. Они также начинают конкурировать между собой и даже нередко разоблачать друг друга. «Общественными» они только называются - на самом деле они не живут на взносы своих членов. При росте численности, улучшается видимый достаток их руководителей (в сравнении с временем, когда они сами что-то делали), у организаций появляются офисы, сайты, средства связи и транспорт. Другими словами, инвестиции в общественно-контролирующий сектор значительно превосходят инвестиции в производство товаров и услуг. В результате желающие производить товары и услуги едут заграницу, а расследователи-разоблачители уверенно поднимаются вверх, их рейтинги растут, они избираются депутатами, входят в комиссии по назначению чиновников, правоохранителей, с ними (а не с предпринимателями или специалистами из экономики, науки) советуются иностранные дипломаты и депутаты.
Успешные предприниматели не пользуются уважением. Их прибыль, расширение бизнеса, удачные проекты не вызывают никаких позитивных эмоций, чаще – только негатив. Любой чиновник, наладивший работу на своем участке, обвиняется в криминале. Но разоблачение становится событием, его автор – ньюс-мейкером. При этом большинство не вдается в подробности сути разоблачаемого – действительно ли оно вредно, незаконно, станет ли лучше, если его устранить. Всплеск адреналина вызывает сам факт разоблачения, который видимо, соответствует существующим общественным ожиданиям. Успешная разоблачительная деятельность повышает статус и видимое благосостояние. Сегодня для этого не надо становится чиновником, в этом главный результат Майдана.
У.Супрун жалуется, что не может провести конкурс на директора департамента министерства с з/п 50т.грн. – нет претендентов. Зато организаций, контролирующих закупки лекарств, маса, и они обвиняют друг друга в проплаченности.
Разоблачитель обличает воровство в Автодоре. Оппонент предлагает ему пойти туда финансовым контроллером – будет визировать все финансовые транзакции и не допускать воровства. «Нет-нет-нет», отвечает разоблачитель, «мы сайт откроем и будем на нем разоблачать коррупцию».
Как и отдельная фирма, общество успешно, только если в нем все заточено на производителя добавленной стоимости. В нашем обществе, надеюсь, что в результате тлетворного влияния совка, все заточено на контроле и разоблачении. Проблемы, как мы помним, в голове.
Люди хотят услышать не о новых источниках заработка, а о разоблачении воров. Для этого воров должно быть больше, а новые источники заработка не нужны. И для статуса антикоррупционеров не нужно, чтобы было лучше, нужно, чтобы все везде было неправильно и извращенно, потому что при этом все, кто что-то делает, нарушает и для разоблачения не нужно много трудиться.
В стране не может стать лучше, если это никому не нужно.
Автор: Владимир Рапопорт, экономист-аналитик
