Контракти.ua

Каждая война имеет свой радиус распространения. Пересекая который, понимаешь — мирная жизнь осталась за спиной. Здесь все по-другому. Другие законы, другие модели поведения, другая ценность жизни. Это физическое ощущение. Подвластны ему все. Чем война сильнее, чем хуже ситуация, тем больше этот круг войны. Осетинская начиналась в Джаве, Чеченская — уже в Моздоке.

На Украине война пока еще не чувствуется. Несмотря на то, что разговоры по всей стране — от запада до востока, от стойки администратора в гостинице до посетителей кафе на улицах и даже гуляющих вечерами по набережным парочек — только о войне и политике, ощущения пересечения черты еще нет.

За пределами городов дороги пусты. Машин немного. Люди стараются не отъезжать далеко от дома. Не пересекать границы соседних областей, которые все больше и больше становятся отдельными кластерами государства — каждая область сейчас замкнулась сама на себе, огородилась блокпостами и решает свои собственные проблемы. Не местные номера — первый признак для проверки.

Деревни существуют, кажется, уже совсем в своем измерении и к большому миру отношения не имеют. Но при этом все поля вспаханы. Не знаю, что там российские СМИ вещают про срыв посевной — обработан каждый клочок.

Деревни, к слову, здесь чистые, опрятные, все в цветущей зелени, с оштукатуренными аккуратными мазанками. Домики как в кино про вечера Диканьки — белые с голубым, с палисадником и сиренью. Очень красиво.

О том, что всего в нескольких десятках километров находится захваченный боевиками и блокированный армией Славянск, ничего не говорит. Военной техники не видно, авиация не летает. В Харьковской области украинские флаги на машинах становятся уже редки. А блокпостов народного ополчения не видно уже совсем.

После пересечения границы Донецкой области пространство вокруг вообще словно замирает. Если не читать новости, то понять, что здесь сейчас происходят ключевые для страны события, было бы совершенно невозможно.

Изюм — маленький провинциальный запыленный городок. На площадке играют дети, около автовокзала скучают таксисты, по центральной улице едет свадебный кортеж. Армии не видно. Казалось бы, ближайший подконтрольный украинским властям город к Славянску, он, как Моздок во время чеченской войны, должен быть набит техникой и солдатами, но нет — не видно вообще никого. Говорят, центральный парк патрулируют четыре автоматчика, но найти их так и не удалось.

В администрации, над которой развивается украинский флаг, тоже пусто. Суббота. Война-войной, а выходные по расписанию. На памятнике Ленину наклейка — «Украина понад усе». Больше ничего.

Подъезд к отделению милиции перекрыт грузовиками. На ступеньках скучают милиционеры в спортивных костюмах. Лениво курят на лавочках. На городской отдел милиции, который готовится к отражению вероятного (и судя по логике событий вполне вероятного) захвата, это не очень похоже.

Первый настоящий армейский блокпост — недалеко от Изюма. На перекрытой трассе Славянск-Изюм. Блокпост крупный. Вертолет, техника, несколько десятков бойцов — от солдат внутренних войск до офицеров спецподразделений. Двое останавливают машину. Молодые парни. «Срочники?» Утвердительно кивают. Протягиваю редакционное удостоверение, жду дальнейших расспросов, но этого оказывается вполне достаточно. Паспорт никто не просит. Машину не досматривают. Общаются вполне дружелюбно. Но фотографировать не разрешают.

Блокпост расположен, на мой взгляд, неудачно — в низине, между двух холмов. Обзор — двести метров вправо, двести метров влево. Зато сам как на ладони. Вроде и техника есть, и людей немало, и вертолет стоит (правда, почему-то, со снятым вооружением) и все хорошо но… Какое-то двойственное ощущение. Место выбрано неграмотно. Люди какие-то сонные. Военные — сами по себе, милиция — сами по себе. Нет того оживления, того ощущения четкости и выстроенности военного подразделения, которое всегда отличает блокпосты в тех местах, где к войне относятся серьезно.

И если задачи армии более-менее ясны, то вэвэшники, по-моему, не совсем понимают, что они здесь делают, чего от них хотят и за кого они вообще. «Мы на Майдане стояли, — говорит один из них. — Когда из Киева выезжали, были преступниками. Сюда приехали — по пути стали Национальной гвардией. А вообще, каждый имеет право на свое мнение…»

На мое замечание о том, что если мнение подтверждать вооруженным захватом заложников, то это уже несколько иное, вяло отвечает «а что, на Майдане что ли не стреляли…» Сражаться за территориальную целостность Украины ему, по-моему, не очень хочется. Это подразделение из Кривого Рога — наиболее сочувствующего Донецкой республике в области.

Но есть и другие. Спортивные, хорошо вооруженные и экипированные люди в милицейской форме с закрытыми масками лицами. Кто такие, не говорят, работают молча, в разговоры не вступают, чувствуется, что дело свое знают. Машину досматривают по полной. У этих с мотивировкой, кажется, все в порядке.

- Война будет? — спрашиваю.
- Счастливого пути. Проезжайте.

На выезде — гражданская машина с украинским флагом. Первая, и, как выяснится, единственная, встреченная мной в Харьковской области. Водитель беседует с солдатами. Видимо, уже не первый раз приезжает.

- Не боитесь? — спрашиваю, кивая на флаг. Все-таки до Славянска рукой подать.
- Нет, — отвечает водитель. — Только номера не фотографируй

Через несколько километров два БТРа. Один тащит второй на тросе. Заклинило заднюю ось. Под днищем ковыряется водитель. Боевое охранение — два человека — курит на солнышке. В стоящей рядом машине автоинспекции спят два гаишника. Ноги в кроссовках торчат из окон. Даже не выходят, когда мы останавливаемся поговорить.

Как-то все очень расслабленно. Эту расслабленность я помню по Чечне. Как известно, ничего хорошего из этого не вышло.

На втором, последнем перед Славянском, блокпосту обстановка более напряженная. Здесь круг войны уже чувствуется. Здесь люди уже не так расслаблены. До блокпоста сепаратистов всего восемь километров, он, где-то там, за зеленкой.

Перегородившие дорогу бетонные блоки, несколько десятков разномастных бойцов — и армия (десантники) и милиция и внутренние войска, несколько единиц техники, плохо и не к месту вырытые окопчики.

Психологически люди здесь, кажется, готовы. Если и не наступать, то хотя бы оборонятся. Но, опять же, зеленка не вырублена, техника врыта плохо, пикеты боевого охранения не там и не о том, блиндажа нет… Все это довольно плачевно. «Мы последние. Или первые, с какой стороны смотреть, — говорит командир поста. — Дальше — только сепаратизм».

Один из бойцов сидит на стуле и постоянно смотрит на «сепаратизм» в хороший бинокль. Наблюдение, по крайней мере, ведется.

В целом, обстановка напоминает первые годы чеченской войны. Когда армия еще не осознала войну как свою, не втянулась в неё, не научилась еще воевать и не получила жесткой мотивировки в виде личностных отношений — ненависти, попросту говоря.

Организованы блокпосты довольно слабо. Допущены практически все основные ошибки. Армия приехала, стала блокпостами и начала охранять сама себя. Причем охранять довольно посредственно. Боевики перемещаются по району свободно, вертолет на аэродроме в Краматорске подбит, самолет подбит, во время следующего обстрела двое солдат получили ранения.

Координации между силовыми структурами нет. Политической воли тоже не чувствуется. Руководство АТО, говорят, в районе её проведения присутствует наездами. Похоже, что ответственность за её провал, который вполне вероятен, брать на себя никто не хочет.

Казалось бы — знание контртеррористической войны оплачено соседом в прямом эфире тысячами погибших. Бери и учись. Но нет. Выводов на ошибках соседа не сделано. Все ошибки повторены.

Все это закончится потерями.

Кажется, на блокпосту и сами это понимают. Взгляды у людей совсем не радостные. Все очень напряжены, никто не улыбается.

Но самое главное — утеряна инициатива. В отличие от противника, захватившие Славянск люди в масках инициативны и активны. Диверсионные вылазки, либо обстрелы, либо захваты совершают каждый день. Захватили миссию ОБСЕ. В четверг подбили вертолет на аэродроме в Краматорске. В субботу попытались захватить завод там же. В воскресенье — оружейные склады в Артемовске. Пленили трех сотрудников СБУ в Горловке. Журналистов задерживают чуть не через день. Последнее нововведение — выездные визы, без которых журналистам покидать город запрещено.

Наибольший успех, конечно же — пленение троих сотрудников СБУ, отправленных, по их словам, для захвата или ликвидации Игоря Безлера, по кличке «Бес», одного из лидеров Донецкой народной республики.

Эти люди воевать хотят. Эти люди воевать умеют лучше украинской армии. Эти люди мотивированы и обладают достаточной волей. А после захвата нескольких БМД, самоходной установки «Нона», противотанковых управляемых ракет (которыми и был подбит вертолет в Крамторске) — еще и достаточным вооружением. И наверняка не остановятся на достигнутом. Инициатива определенно на их стороне.

Эта война очень локальна, всего в трех городах — Славянск, Краматорск, Горловка — да и там точечно, в ста метрах от захваченных зданий люди уже живут своей обычной жизнью, вялотекущая, но все же — война. Больше десяти убитых, пропавшие люди, заложники в подвалах боевиков, взятые в плен солдаты и бронетехника, цыганские зачистки, найденные в реке тела депутата горсовета и киевского студента со следами пыток…

Армия, скованная по рукам и ногам невозможностью жертв среди мирного населения, отвечает контратаками на посты сепаратистов, захватывает их, но затем отходит обратно и все возвращается на круги своя. Собранная здесь группировка стоит в зеленке неподалеку, но почти никак себя не проявляет. Активная фаза антитеррористической операции сменяется неактивной и наоборот, но ощутимых результатов ни та ни другая пока не приносят. Вертолеты и бронетехника пока применяются больше для психологического давления.

Но, по логике развития событий, все это тоже должно все-таки выстрелить.

«Народная республика» пока — по крайней мере пока еще — именно донецкий феномен. Стоит только пересечь границу области в сторону Днепропетровска, и уже в первых же деревнях — блокпосты народного ополчения, Национальная гвардия, украинские флажки на столбах и машинах, и даже большие государственные флаги над частными домами.

Захват Славянска здесь вызвал прямо противоположную реакцию — люди посмотрели на происходящее, и пошли записываться в ополчение. На некоторых блокпостах особенно опасных направлений стоят уже бойцы сформированных частей Национальной гвардии — вооруженные и неплохо экипированные. Деньги на экипировку, кстати, им собирали всем миром.

С мотивацией у них все в порядке. С поддержкой местного населения тоже. Парочки из соседней деревни фотографируются на фоне блокпоста с национальным флагом.

Как сказал заместитель губернатора Борис Филатов «цветы под гусеницы русских танков кидать никто не будет — в случае вторжения здесь будет тотальная партизанская война». И, похоже, это так.

В Харькове это выражено не так ярко, но и там сепаратизм уже скорее не поддерживают, чем поддерживают. А это две ключевые области востока.

Как бы там ни было, в условиях объективной слабости украинской армии и вялотекущего саботажа милиции, основную роль в случае полномасштабного конфликта, если он, не дай Бог, начнется, будет играть именно народное ополчение.

Источник: Аркадий Бабченко/The New Times