Игры разума: что роднит МММ с банками и финансовыми кризисами
С экономической точки зрения суть МММ, как и любой другой пирамиды, а также современной денежной системы заключается в играх со ставкой процента.
Что это такое? Ставка процента — это цена настоящего относительно будущего. Настоящие блага для любого из нас всегда (при прочих равных условиях) предпочтительнее будущих благ. Это временное предпочтение и устанавливает ставку процента, то есть цену, по которой блага в настоящем обмениваются на блага в будущем.
Допустим, я фермер и выращиваю зерно, и вы тоже фермер. Вы пришли одолжить у меня 10 мешков в счет будущего урожая. Количество дополнительных мешков, которые я с вас возьму, зависит от моего временного предпочтения. Если я абсолютно уверен в том, что смогу взыскать долг (судебная система и инфорсмент (защита контрактов. — ред.) работают идеально), если я молод и здоров и планирую и дальше заниматься фермерством, то мое временное предпочтение низко (то есть мое будущее предсказуемо) и ставка процента будет низкой — скажем, 11 мешков через год взамен 10 сейчас. Но если у нас идет война или суды коррумпированы либо я вообще собираюсь завязывать с фермерством, то затребую больше ваших мешков взамен моих, моя ставка процента будет выше. Опять-таки понятно, что ставка процента упирается в физические возможности, которые всегда ограничены, ведь средняя урожайность в данной местности известна, и человек, предлагающий 20 мешков через год взамен 10 сейчас, вызовет большие подозрения.
Таким образом, ставка процента — это не денежный феномен. Это феномен человеческого поведения. В самом общем случае, чем богаче и стабильнее страна, тем скорее люди склонны делать сбережения и тем ниже там ставка процента.
Теперь представим, что в нашей местности, где установилась ставка процента, скажем, от 11 до 13 мешков через год за 10 мешков сейчас, появился некто, кто одалживает зерно под обещание 20 мешков. Такая пирамида изначально выглядит бессмысленной, так как понятно, что она тут же рухнет, поскольку махинатор неизбежно не сможет погасить обязательства уже в первый же год, даже если сумеет уговорить всех окрестных фермеров. Махинатор может процветать, только если знает секрет производства фальшивого зерна из воздуха.
Именно этим секретом владеет финансовая система, основанная на частичном резервировании банков. Частичное резервирование означает, что некоторую часть вкладов до востребования финорганизация держит в резерве, а все остальные средства выдает в кредит. То есть при норме резерва в 10% из 100 грн вашего вклада банк в идеальном случае произведет 900 грн новых денег, которые он выдаст в кредит. Как и в обычной пирамиде, такое финучреждение разорится, если все вкладчики потребуют от него выполнить свои обязательства.
Получив возможность выдавать в кредит деньги, которые ему никто не одалживал (ведь владельцы вкладов до востребования по-прежнему являются собственниками своих вкладов, они могут ими распоряжаться и не передают собственность на эти деньги банку), банк резко увеличивает предложение кредитов, искусственно занижая ставку процента. В итоге больше людей берут кредиты, которые, в свою очередь, попадают на счета до востребования в банке, из которых производятся новые кредиты и т. д.
Однако праздник рано или поздно заканчивается, так как в реальности мы обмениваемся благами, а деньги лишь делают этот процесс универсальным. В нашем примере только 100 грн первичного вклада являются настоящими, остальные 900 — фактически фальшивыми, за ними нет никаких благ.
Если бы у Мавроди был свой центробанк, то ему бы тоже удалось отдалить неизбежное банкротство
Поскольку в условиях государственной монополии на деньги мы не можем отличить настоящие деньги от фальшивых, произведенных банковским мультипликатором, люди в такой ситуации начинают делать массовые ошибки, они воспринимают экономику богаче, чем она есть. Реальная же деятельность требует не денежных средств, а реальных благ — станков, помещений, рабочей силы и т. д. Выясняется, что всего этого просто нет. Тут и наступает кризис. Поскольку банки связаны между собой, то крах одного часто влечет за собой крах остальных.
Фактически кризисы — это регулярное банкротство государственной финансовой пирамиды. Просто если в случае обычной пирамиды банкротство означает прекращение ее существования, то в случае государственной пирамиды после банкротства все начинается по новой.
Дело усугубляют центральные банки, в которых коммерческие финорганизации хранят резервы и которые являются для них «кредиторами последней инстанции». Когда в пирамиде наступают плохие времена, центробанки начинают подливать в систему новую ликвидность, снабжая банки деньгами. Это продлевает кризисы и увеличивает ту плату, которую мы вносим за удовольствие иметь государственную денежную монополию. Если в XIX веке кризисы занимали год или два, то сейчас они могут в вялотекущей форме длиться десятилетия.
Чем нелегальные пирамиды, такие как МММ, отличаются от легальных? Отличий два. Первое — если легальная банковская пирамида действует со стороны предложения кредитов, то нелегальная — со стороны доходности. Пирамида предлагает «проценты по вкладу» выше, чем это может сделать обычная банковская система, чем и привлекает к себе вкладчиков. Скажем так, нелегальная пирамида — это сильно ускоренная версия легальной. За год-два она проходит тот путь к банкротству, который банковская пирамида проходит лет за десять. Второе отличие в том, что у нелегальных пирамид нет своих центральных банков. Если бы у Мавроди был свой центральный банк, то ему бы тоже удалось отдалить неизбежное банкротство.
Финансовые пирамиды — это паразит на паразите. И нынешняя МММ, которая тесно интегрирована в банковскую систему, тому подтверждение. Интересно, что Мавроди, анонсируя новую МММ, обещал «финансовый армагеддон». Действительно, при достаточном распространении МММ могла бы всерьез повлиять на банковскую систему. Если вы берете кредит в банке, для того чтобы внести эти деньги в МММ (то есть деньги опять оказываются в банке), вы тем самым «разгоняете» банковскую систему. Чисто теоретически, если число участников МММ приблизилось бы к числу участников легальной пирамиды, то последствия могли бы оказаться весьма неприятными, так как центральным банкам пришлось бы серьезно ускорить работу печатного станка.
Вообще, любые пирамиды и пузыри возможны только тогда, когда денежная масса постоянно растет. Это правило подтверждается со времен голландской тюльпаномании 1630-х годов. В примере с натуральным обменом зерном мы видели, что существует и ставка процента, и кредит, но пирамида невозможна. Точно так же невозможна она и в системе товарных денег. Пирамида возникает там, где можно искусственно симулировать ставку процента, выдавая результаты махинаций за готовность людей делать сбережения.
