Что такое «мы», или В поисках тональности
В субботу произошло два выдающихся культурных события. Посол Соединенных Штатов в Швеции Азита Раджи зачитала Нобелевскому комитету письмо Боба Дилана, не приехавшего на вручение премии. А Иосиф Кобзон на концерте в Москве по поводу двадцатилетия донбасского землячества посвятил одну из своих песен Мотороле.
По словам Боба Дилана, он никогда не задавался вопросом, имеет ли отношение то, чем он занимался всю жизнь, к литературе. Но это такая скромность, довольно условная. Потому что для доходчивости он иллюстрирует свою мыcль, ни много ни мало, примером Шекспира. Когда тот писал «Гамета», его заботило, кто из актеров лучше подойдет на роли, стоит ли везти спектакль в Данию и где раздобыть череп. «Готов биться об заклад, не было вещи более далекой для Шекспира, чем вопрос «Литература ли это?» - пишет в своем письме Дилан.
Так и он в первую очередь интересовался, в той ли тональности песня и где найти лучших музыкантов, ни разу в голову не приходил вопрос, являются ли его песни литературой. И Боб Дилан благодарит Нобелевский комитет за чудесный ответ на этот вопрос. Весьма тонкий и ироничный текст.
А еще в нем есть такое место. «Как исполнитель я играл и для пятидесяти тысяч, и для пятидесяти человек, и могу сказать, что для пятидесяти играть труднее. Пятьдесят тысяч словно одно лицо, а среди пятидесяти каждый представляет индивидуальность, отдельную идентичность, мир в себе, и они воспринимают вещи более ясно. Твоя честность и ее связь с глубиной твоего таланта выносятся на настоящий суд».
Нет, дальше не последует никакого сравнения Кобзона с Диланом, сравнившим себя с Шекспиром. Тут интересен другой момент. Исполненная безнадежно советским певцом песня содержит такие слова «Можно убить меня, нас убить невозможно». Остается только гадать, насколько Роберт Рождественский, автор стихотворения «Что же такое мы», положенного на музыку, был бы счастлив такому посвящению. Он в свое время внес огромный вклад в создание мифа Победы, который в хвост и в гриву эксплуатируется путинским Кремлем. За нынешней попыткой снова загнать всех в единое «мы» кроется именно что стремление избежать суда индивидуальностей, которые воспринимают вещи более ясно, чем толпа народа, живущая эмоцией. Толпе и Моторолу можно скормить в качестве героя, и Хирурга как совесть народа, и Путина в качестве мудрого и заботливого вождя. 86%-процентный едкий раствор российского патриотизма и лояльности выжигает критическое начало напрочь.
Сейчас, на третью годовщину Майдана, у многих прорывается ностальгия по тому времени сплочения и единства. Все было просто: по эту сторону баррикад свои, по ту сторону, за черными шлемами – чужие. Здесь берешь, туда кидаешь. Нынешнее беспрерывное выяснение отношений действительно лишено той прекрасной простоты, наивности и чувства причастности к большому общему делу. Но эта перенастройка восприятия с общего на индивидуальное, тысячи вопросов тысяч отдельных «я» о будущем, о деталях общего дела, вдруг распавшегося на множество разных дел – важный период, без которого взросление страны так и не состоится. Нам предстоит пересобрать «мы» на новой, гораздо более сложной основе.
И по ходу – подбирать лучших, проверять, верна ли тональность, не утрачена ли честность перед самими собой. А чем это окажется для истории, потом разберутся.
Кстати, однажды Дилан сказал: «Когда я смотрю новости, я понимаю, что миром правят те, кто никогда не слушает музыку».
За музыку!
Налил и немедленно выпил – Леонид Швец
