Зачем Брюсселю выдавать Украине газовый кредит
Европейский союз предложил Украине кредит для решения газовых проблем с условием, что украинские власти проведут реформы в газовой отрасли. Впрочем, утверждать, что Европа определилась с газовым кредитом для Украины, было бы большим преувеличением.
Текст: Виталий ПОРТНИКОВ, Контракты
Но она определилась с собственными представлениями о том, подо что нужно давать деньги. Не просто под закачку газа, а, повторюсь, под реформы в газовой отрасли. И в этом европейский подход коренным образом отличается от российского. В Москве хотели бы, чтобы европейцы кредитовали Киев, но ни в коем случае не вмешивались в происходящее в российско-украинских энергетических отношениях. Потому что самым важным для Газпрома — что бы ни говорили его руководители и могущественные покровители в российском правительстве — остается именно непрозрачность газовых схем, позволяющая получать сверхприбыли не столько для государства, сколько для корпорации.
Евросоюз последовательно идет другим путем. Времена, когда в ситуации на газовом рынке невозможно было разобраться не только в России и Украине, но и во Франции с Германией, постепенно уходят в прошлое. Европейцев прежде всего интересует прозрачность постсоветского энергетического рынка, а уже затем — собственного. И в самом деле, по вине немецких или французских газовых монополистов, какие бы схемы собственного существования они ни придумывали, не замерзает половина Европы! А вот Газпром и Нафтогаз запросто становятся главными фигурантами «холодной зимы». Повлиять на Газпром у Евросоюза возможности нет. Любимый концерн Владимира Путина, как жена Цезаря, вне подозрений. К тому же российский газовый монополист остается важным участником ряда проектов, осуществляемых совместно с европейскими партнерами. Москва последовательно отвергала все требования Запада о возможном разделении корпорации на добывающую и поставляющую части, доказывая, что Газпром должен оставаться таким, каким есть. И поэтому европейцам не остается ничего иного, как требовать прозрачности от Украины. Собственно, это вполне достаточное условие для реформ всего газового рынка континента: если украинский рынок поставок и транзита газа будет прозрачен, то и Газпром предстанет во всей его непривлекательной наготе.
Попытки добиться от Киева прозрачности начались в ходе недавних переговоров о реформе украинской газотранспортной системы, когда подписанный в Брюсселе меморандум вызвал эмоциональную реакцию премьер-министра России. И это была не реакция на то, что Россию обошли, не включили в схему реформирования и не проинформировали. Так кричит человек, у которого пытаются вытащить из кармана любимый кошелек, бывший к тому же дедушкиным подарком. А ведь Газпром и его прибыли — не просто подарок Бориса Ельцина, как президентская должность. Свое право присматривать за ресурсами газового монополиста Владимир Путин и его соратники отвоевали в беспощадной борьбе с «газовыми генералами» первого призыва, отбивавшими атаки ельцинской семьи, но в конце концов вынужденными уступить место «питерским». Ведь эта беспощадная борьба велась вовсе не для того, чтобы положить все плоды завоеваний на стол Еврокомиссии! Неужели там, в Брюсселе, не понимают, насколько важно для России сохранение статус-кво?
А вот европейцы так не считают. Их попытки добиться украинской прозрачности — не что иное, как решение зайти в святая святых российской энергетической политики с черного хода. Украинским властям это нужно примерно так же, как и российским. Но у Киева нет денег. И Москва, вместо того чтобы мудро закрывать глаза на это обстоятельство и договариваться с украинскими партнерами без лишних посредников, все время пытается привлечь к обсуждению проблемы Брюссель. Удивительно, что в своем стремлении обличить Украину и выставить ее недобросовестным плательщиком россияне не хотят понимать, что ЕС не даст денег просто так, что любое его решение будет связано с обеспечением прозрачности газовой отрасли. Газ больше не будет пропадать. Но обеднеют отнюдь не украинские игроки. Точнее, не только они.
