Контракти.ua

К: Дарья, скажите, как война сказалась на наших детях? Они уже стали другими. Но в чем конкретно это проявляется?

- Сегодня все дети Украины стали особенными, потому что они страдают больше всех. И даже если мы этого не видим, это не значит, что дети в порядке. Они очень чувствительны. И это совершенно не зависит от географии, от того где они живут. Дети страдают не только в зоне АТО, а и по всей Украине.  Если говорить о глобальном выводе психологов, то он таков – дети боятся, что с их родителями может случиться что-то плохое или они  могут погибнуть на войне.

К: А если говорить о детях-сиротах из зоны АТО, которые уже потеряли родителей, как им помочь пережить боль утраты и вернуть к нормальной жизни?

- Фонд Рината Ахметова много лет работает над проблемой сиротства в Украине. Мы хорошо понимаем этих детей, их психологию и потребности. Когда мы говорим о детях-сиротах из зоны АТО, то нужно отдавать себе отчет в том, что у них  совместилось несколько серьезных травм.  Сначала ребенок лишился своей родной семьи – это травма. Затем он оказывается в интернате. И независимо от того, попадет он, в условно говоря, хороший или не очень  детский дом – это очередная травма. Нужно признать, что в детских домах и интернатах  свои жесткие правила выживания. Ни для кого не секрет, что интернатная система чрезмерно насильственна к ребенку. Дети часто там становятся более жестокими по отношению друг к другу. Да и сотрудники порой не отличаются особой любовью к детям. Конечно, есть и абсолютно достойные работники, но, к сожалению, мы знаем много случаев насилия именно в интернатах.  Идем дальше - если ребенок оказался в детском учреждении на территории, где идет война, мы получаем еще один удар по детской психике. И таким образом одна травма накладывается на другую. Я не хочу сказать, что буквально все дети сломлены. Но таких  деток много, и им сейчас очень сложно адаптироваться к новым условиям и найти в себе силы вести нормальную и полноценную жизнь.

К: Какие задачи ставит перед собой Фонд в вопросе защиты таких детей и помощи им?

-Для Рината Ахметова помощь детям является приоритетным направлением. Еще летом учредитель поставил задачу – обеспечить безопасную эвакуацию, вывезти детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, из Донецка и Донецкой области. Мы сделали все, что смогли. Но, к сожалению, сиротами на войне дети становятся каждый день. Есть и такое, что родители воюют, а детей на это время устраивают в интернаты. С детьми, которые сейчас находятся на территории оккупированных городов – большая проблема. Их просто нет в украинских базах данных, и эту информацию никто никому не передает. Но мы знаем, что есть дети, от которых отказываются в роддомах. Есть дети, которых временно отдают в интернаты или дома ребенка, потому что семья находится за гранью бедности. А в интернаты волонтеры и просто добрые люди приносят еду, одежду, и там дети могут хоть как-то выжить. Например, мы знаем, что в Донецке сейчас работает один дом ребенка, в котором находятся детки в возрасте от месяца до четырех лет. Сейчас он приютил около 25 детей. И эти дети поступили туда за время оккупации. Мы их не можем вывезти оттуда, потому что у многих из них нет даже свидетельства о рождении, а пересечь  линию соприкосновения без документов невозможно. Эти дети, по сути, зависли между войной и системой. Они нам недоступны сегодня, к сожалению.

К: А что с теми детками, которых вывезли из зоны АТО. Где они сейчас и что с ними?

- Большинство из эвакуированных деток сейчас живут в городе Святогорске, который во время войны стал тихой гаванью для детей-сирот всей Донецкой области. Однако с этими детьми тоже есть проблемы. Чаще всего их вывозили в спешке: ночью или рано утром. И у некоторых нет документов или они потерялись.

К: Нет свидетельств о рождении?

- Или свидетельств о рождении, или документов о родителях, которые их навещают. Также есть эвакуированные дети, которые уже получили статус сироты или лишенного родительской опеки, а есть дети, которые находятся в процессе получения этих легализирующих статусов. Например, их родителей только лишали родительских прав. А поскольку в этот период были заблокированы все суды – процесс застопорился. И дети «зависли» между ведомствами.

К: Сейчас есть желающие усыновить детей-сирот или лишенных родительской опеки из зоны АТО?

- Несмотря на столь сложную ситуацию в стране, количество обращений к нам на горячую линию Гуманитарного штаба «Поможем» Рината Ахметова увеличилось. Люди звонят и спрашивают, могут ли они усыновить детей из зоны АТО. Другое дело, что говорить сегодня об усыновлении сложно. Чаще говорят об опеке. В Украине есть такая форма. Часто родственники оформляют опеку, но и институт неродственной опеки у нас в стране достаточно развит.

К: То есть возможность взять опеку над ребенком из Донецкой и Луганской области сегодня есть?

- Если ребенок вывезен из зоны АТО и сейчас находится на украинской территории, то есть все возможности, чтобы он был устроен в новую семью. Для этого нужно обращаться в службу по делам детей по месту нахождения родителя или пребывания ребенка - это город Святогорск. Фонд Ахметова совместно с государственными структурами специально разрабатывает упрощенный механизм определения ребенка в приемную семью либо под опеку.

К: Что нужно знать людям, которые решатся на такой добрый поступок? Ведь дети сложные, как вы сами сказали…

- Во-первых, нужно четко осознавать глубину проблемы. В нашей практике бывало такое, что люди, которые принимают ребенка в семью, сразу хотят, чтобы он стал отличником и занимался во всех кружках. Не надо взваливать на ребенка новые обязательства. Нужно дать ему время адаптироваться к новым условиям жизни. Также нужно понимать, что эти дети сегодня нуждаются в психологической поддержке и помощи. И не нужно этим пренебрегать. Чтобы помочь таким семьям, мы в Гуманитарном штабе  открыли психологическую службу, которая работает с детками и родителями. Взрослые должны уделять время таким детям 24 часа в сутки семь дней в неделю. Нужно быстро реагировать на изменения в поведении - если он долго не спит, плачет или, наоборот, агрессивен или гиперактивен, в таких случаях надо немедленно обращаться к психологам. Они помогут и ребенку, и родителям. Есть очень простые методики, когда психолог вместе с детками рисует, играет, общается, обсуждает разные вопросы и в это время, незаметно, меняет психологическое состояние ребенка в лучшую сторону. То есть помогает ему адаптироваться к новым условиям жизни и выйти из сложного состояния.

К: А иностранцы проявляют желание усыновлять детей из зоны АТО?

- Да, можно говорить о том, что сегодня иностранные усыновители более активны. Они стали чаще обращаться в разные инстанции, потому что видят страшные картины, которые происходят в Украине. И многие хотят спасти украинских деток. Они и раньше охотно усыновляли  наших детей. Но сегодня  настроены более решительно. Иностранцам нужно обращаться в Министерство социальной политики, потому что только этот орган уполномочен заниматься международными усыновителями.

К: Как долго длится процесс усыновления?

- До войны процесс усыновления занимал от 3 до 8 месяцев. Самое долгое – дождаться решения суда. Сейчас, могу предположить, это также будет занимать около 8 месяцев, судя по тем делам, которые у нас находятся в работе. Но нужно отдать должное, что сегодня Служба по делам детей и другие социальные органы, стараются оперативно решать такие дела в интересах ребенка. Есть постановление Кабмина №866, которое позволяет максимально упростить эту процедуру. Цель одна – чтобы ребенок как можно скорее попал в семью.

К: А сколько времени понадобится, чтобы взять ребенка под опеку?

- В Украине опека всегда считалась скрытым усыновлением. Сейчас этот процесс занимает 2-3 месяца, если есть все документы на ребенка. А если это родственная опека - и того меньше. У нас были случаи, когда социальные службы в течение нескольких дней оформляли опеку над ребенком, которого мы  эвакуировали из зоны АТО. И родственники приезжали и забирали его к себе. К слову, мы очень часто сталкивались с тем, что родственники детей из зоны АТО в других областях вспоминали, что эти дети находятся в интернатах, находили их и забирали  к себе. Много таких случаев было с семьями из Харьковской и Ивано-Франковской областей.

К: Бывали случаи, когда детей возвращали? Взяли, не рассчитали силы и вернули назад?

- Увы, да. Такие случаи были, но еще до войны. Но я вам хочу привести другой пример. Все знают, что Донецкая и Луганская области всегда были самыми сложными в вопросах сиротства в силу разных обстоятельств. Поэтому именно в этих областях в свое время было создано максимальное количество детских домов семейного типа, на попечении которых находилось от 5 до 10 детей. И сейчас, несмотря на все сложности, которые возникли в этих регионах, ни один из этих домов семейного типа не отказался от ребенка. Ни один. И это в условиях, когда государство не выплачивало ни копейки социальной помощи на этих детей долгое время из-за проблем со счетами казначейства. При этом такие семьи не могли выехать на мирную территорию, чтобы переоформить эти пособия. Как говорится, время все расставляет по своим местам. Но это очень хороший знак. Он ясно говорит,  что люди брали детей не из меркантильных соображений, в чем их часто упрекали. Мне кажется, эти факты подтверждение того, что такие люди - настоящие родители.  От Бога! В то же время мы знаем массу случаев, когда сотрудники интернатов отворачивались от брошенных на произвол детей и уезжали, говоря: «Извините, у меня тоже дома есть семья».

К: Гуманитарный штаб «Поможем» неоднократно поднимал проблему отсутствия в нашей стране психологической службы по работе с детьми и взрослыми, которые пострадали от военных действий. Что-то сдвинулось с мертвой точки в этом вопросе?

- Этот вопрос постоянно обсуждают на разных уровнях, даже на международном. В Украину приезжают эксперты международных организаций и буквально  кричат нам же об этой нашей проблеме. Но, к сожалению, на государственном уровне этот вопрос не решается. Я не хочу давать оценку этому. Наверное, Украине сейчас не до психологического состояния людей. Детская политика также выпала из контекста интересов страны. Что касается Гуманитарного штаба, могу повторить, что Ринат Ахметов поставил перед нами задачу – максимально помочь выжить людям Донбасса. Именно поэтому наша помощь не ограничивается только поддержкой продуктовыми наборами и медикаментами. Как мы видим, сегодня психологическое состояние людей таково, что если сейчас о нем не позаботиться, то через несколько лет или десятилетий мы полностью потеряем детское поколение. Ведь не зря все, кто побывал сегодня в Донецке и Луганске, говорят, что у детей там глаза стариков. Это те дети, которые вместе с родителями находились в подвалах под обстрелами, в бомбоубежищах, пытались под свист пуль выехать из городов и сел. И это относится ко всем без исключения детям.

К: То есть психологи Штаба сейчас, по сути, занимаются решением государственной задачи?

- Пусть нашу работу оценивают другие. Мы просто помогаем родителям и деткам.  Для этого Штаб открыл три центра психологической поддержки. В Киеве мы проводим группы для детей по субботам. Они больше развивающие, где можно порисовать, пообщаться. Мы открыли подобный центр и в Донецке на "Донбасс Арене". Там наши психологи работают три дня в неделю. Также в Донецке психологи Штаба работают в школах. Аналогичный центр работает и в Мариуполе. Мы открыты к партнерству, готовы обучать и использовать передовой мировой опыт. Опыт Штаба доступен всем. Мы проводим тренинги, на которые приглашаем международных специалистов из того же Израиля, который находится в состоянии перманентной войны. У наших израильских коллег уже есть отработанные инструменты и необходимые методики: как помогать, кому помогать, в какие сроки нужно оказать помощь, чтобы это не отразилось на ребенке. Мы предлагаем понятные и простые механизмы психологической помощи, которыми могут воспользоваться все родители. Чтобы их применить, не нужно иметь специального образования или навыков. Эти механизмы понятны и полезны всем, помогают диагностировать состояние ребенка и учат его справляться с собственными страхами. А мы понимаем - если помогли ребенку, значит, поддержали и родителей и всю семью.