Контракти.ua

ДТЭК уже завершил строительство первой очереди Ботиевской ВЭС?

Герман Айнбиндер: В конце 2012 года мы завершили физический монтаж всех объектов станции. Сейчас завершаются пусконаладочные работы. Все 30 ветрогенераторов работают, подсоединены к объединенной энергосистеме Украины и производят «зеленое» электричество.

Какие объекты вы еще планируете строить?

Герман Айнбиндер: В 2013 году ДТЭК продолжит строительство второй очереди Ботиевской ВЭС. Всего на ее территории будет расположено 65 ветрогенераторов общей мощностью 195 МВт. Мы начали строить первую очередь станции летом 2011 года. Компании потребовалось около 20 месяцев, чтобы возвести объект мощностью 90 МВт. Следующие 35 турбин планируем установить в более короткие сроки — за 16 месяцев. К середине 2014 года мы должны ввести в эксплуатацию последний ветрогенератор этой станции.

Почему сроки строительства второй очереди в Ботиево уменьшились по сравнению с первой?

Герман Айнбиндер: Они сократились приблизительно на пять месяцев. В ходе строительства первых 90 МВт мы приобрели бесценный опыт, который позволяет оптимизировать ряд строительных процессов и сократить общие сроки строительства. Где-то работы будут вестись последовательно, на отдельных участках — параллельно.

Все силы компании сосредоточены на Ботиевской ВЭС?

Герман Айнбиндер: Не совсем. Параллельно мы строим еще два объекта — Бердянскую ВЭС на 150 МВт и Приморскую ВЭС мощностью 200 МВт. Все три станции, включая Ботиевскую, входят в ветропарк «ДТЭК Приазовский» совокупной мощностью 550 МВт. На объектах в Приморске и Бердянске сейчас занимаемся объектами сбора мощности, создаем необходимую инфраструктуру.

«ДТЭК Мангуш» на 700 МВт — проект далекой перспективы?

Герман Айнбиндер: В Ботиево мы прошли все стадии проекта: нашли площадку, провели ветромониторинг, утвердили проект, построили объект, приступили к его эксплуатации. Сейчас компания строит вторую очередь станции, объекты в Приморске и Бердянске, параллельно занимаясь расширением портфеля всех проектов общей мощностью 1,2 ГВт. Реализация «ДТЭК Мангуш» находится на более ранней стадии, по сравнению с «ДТЭК Приазовский». Мы осуществляем работы по ветромониторингу, проводим подготовку, которая необходима перед началом строительства объектов ветроэнергетики.

Как вы оцениваете конкуренцию в сегменте ветроэнергетики?

Герман Айнбиндер: Мы сфокусировались на двух областях Украины — Запорожской с проектом «ДТЭК Приазовский» на 550 МВт и Донецкой с проектом «ДТЭК Мангуш» на 700 МВт. Места на рынке хватает всем. Конкуренции в данных регионах не ощущаем.

Государственные ветряные станции работают там, где нас нет. Речь идет о небольших ветрофермах в Крыму. Для сравнения: единичная мощность нашего ветрогенератора — 3 МВт, установки на государственных объектах — в основном 107,5 кВт и несколько машин на 600 кВт. Эффективность небольших генераторов низкая, и влияние на энергосистему Украины они оказывают незначительное. Поэтому с ними не пересекаемся ни по географии, ни по мощности, ни тем более по эффективности.

За счет чего украинская ветроэнергетика может стать лидирующим направлением в сфере «зеленой» энергетики?

Герман Айнбиндер: Из всех альтернативных технологий в мире чаще всего используются ветер и солнце. В зависимости от приоритетов государства, устанавливающего стимулирующие механизмы, в каждой стране лидирует солнце или ветер с точки зрения годового прироста мощностей. Если, к примеру, более высокий «зеленый» тариф приходится на солнце, то инвесторы ориентируются на эти технологии. Если — на ветер, то в стране усиленно развивается ветроэнергетика. Но во всем мире эти источники развиваются за счет государственной поддержки: прямой в форме «зеленого» тарифа либо косвенной — в форме, например, налоговых «каникул». Без поддержки со стороны государства проекты альтернативной энергетики становятся экономически неоправданными. При этом мы наблюдаем тенденцию снижения от года к году стоимости технологий при растущей мощности ветрогенераторов. Мы считаем, что через определенное время наступит стоимостный паритет между альтернативными и традиционными углеводородными технологиями, и они смогут конкурировать между собой на рыночных условиях. Инвесторы смогут выбирать, во что интереснее и выгоднее вкладывать деньги. Думаю, что при условии роста цен на углеводородное сырье это время может наступить уже через три-четыре года. Тогда поддержка со стороны государства не будет определяющим фактором.

Насколько вообще выгодно строить ветропарки?

Герман Айнбиндер: Пока есть господдержка, в Украине и в мире очень выгодно возводить такие объекты. При этом важно помнить, что государство поддерживает подобные проекты, поскольку они являются реальным вкладом как в улучшение экологии, так и в снижение энергетической зависимости нашей страны. Но стоит отметить, что развитие альтернативной энергетики происходит за счет традиционной. Ведь мощность, произведенная ветряной или солнечной электростанцией, будет недовыработана объектами тепловой генерации.

Как именно развиваются технологии ветростанций?

Герман Айнбиндер: Мощность установок растет. При этом прирост мощности ниже прироста веса самой турбины. К примеру, ветрогенератор мощностью 3 МВт весит 400 т. Мощность оншорных турбин следующего поколения составляет уже 3,5–4,5 МВт, что почти в полтора раза больше, при этом масса турбины в пересчете на МВт установленной мощности ниже, чем для турбин предыдущих поколений. Это значит, что и удельные затраты будут ниже. С точки зрения технологий интересны безредукторные турбины, в которых постоянные магниты с прямым приводом раскручивают ротор. Благодаря этому решению также снижается масса, а надежность растет. Еще один тренд: вместе с мощностью увеличивается высота ветроустановки. Чем выше турбина, тем больше полезной энергии можно получить с единицы площади, что увеличивает эффективность станции.

В целом технологические новшества приводят к снижению цен в пересчете на единицу установленной мощности.

Другой причиной снижения цен является перепроизводство благодаря избыточным производственным мощностям, а также выходу на зарубежные рынки китайских производителей. Сегодня мы работаем на рынке «покупателя», пять лет назад это был рынок «продавца».

Какие перспективы прибрежных ветропарков в Украине?

Герман Айнбиндер: Теоретически их можно строить, но есть несколько ограничивающих моментов. Офшорные проекты дороже, чем наземные. Украина не будет поддерживать прибрежную ветроэнергетику, пока остается нереализованным огромный потенциал на суше. Кроме того, шельфы Азовского и Черного морей обладают значительным углеводородным потенциалом, поэтому государству интереснее нефтегазовые проекты. Таким образом, можно спрогнозировать, что в ближайшие пять-десять лет в стране прибрежных станций не будет.

Основная причина развития офшорных проектов ветряной энергетики в Европе заключается в отсутствии свободных площадей для размещения ветроустановок на суше. Кроме того, поток ветра на шельфе более стабильный и плотный, что увеличивает эффективность ветропотока на единицу площади. Но прибрежная ветроферма обходится дороже. Одно дело — построить на суше, а другое — пробурить скважины в море на глубине 15–20 м. К тому же это агрессивная соленая среда, что накладывает повышенные требования к коррозиоустойчивости материалов. Но в Европе на суше сейчас происходят другие интересные тренды, так называемый репауэринг. Ветрофермы мощностью 300–1000 КВт, построенные 15–20 лет назад, демонтируют и на их месте строят современные ветроустановки.

Хватает ли Украине промышленных земель для строительства ветропарков?

Герман Айнбиндер: Можно найти место с хорошим ветром, но оно, к примеру, находится под защитой археологов либо пересекает пути миграции птиц. Если таких ограничений нет, всегда остается риск, что подходящие территории имеют сельскохозяйственное назначение, а это значит, что строить ветропарк на них нельзя. Ограничения могут касаться и возможности подключения к линии электропередач. Необходимо найти такие земли, где подобных проблем не возникнет.

На примере Ботиевской ВЭС расскажите об особенностях управления крупными объектами ветроэнергетики.

Герман Айнбиндер: Если сравнивать мощности нашего объекта с ветрофермами Центральной и Восточной Европы, то первая очередь Ботиевской ВЭС мощностью 90 МВт входит в двадцатку крупнейших объектов региона. Когда компания достроит вторую очередь, мы войдем в топ-5.

Существует несколько нюансов управления столь крупными ветростанциями. Очень важно прогнозировать выработку электроэнергии на сутки вперед. Станция входит в единую энергосистему страны, поэтому необходимо ежедневно заявлять о генерируемой мощности на завтра. Следует постоянно обеспечивать высокий коэффициент готовности оборудования. Природа ветра изменчива: сегодня он есть, завтра наступил штиль. Каждая благоприятная минута должна быть использована. Поэтому ветроустановки, подстанции, центр сбора мощности должны быть готовы нести нагрузку.

Насколько наша страна привлекательна для развития ветроэнергетики?

Герман Айнбиндер: Неосвоенный ветропотенциал Украины — один из самых высоких в Европе. Природный ресурс отечественной ветроэнергетики оценивается в пределах от 8 до 16 ГВт установленной мощности. Природный потенциал может ограничиваться, если привлекательная территория пересекается с путями миграции птиц, назначение земель по законодательству не подходит для строительства ветропарка и если энергосистема не готова к подключению новых мощностей.

Как на работе компании отобразится введение нормы о местной составляющей?

Герман Айнбиндер: Норма о местной составляющей была принята еще в 2009-м. В прошлом году появилась конкретика. Мы видим разбивку местной составляющей по конкретным работам и компонентам ветроустановки. Можно четко сказать, какая доля приходится на стройку, башню, гондолу и т. д. Это позволяет девелоперу спланировать, как распределять местную составляющую. Чем-то похоже на конструктор, из которого можно собрать необходимый процент локальной составляющей.

Требование локального контента не распространяется на три ветроэлектростанции ветропарка «ДТЭК Приазовский», так как, согласно законодательной норме, условие по местной составляющей относится к проектам, строительство которых начато после 01.01.2012. Однако наши планы не ограничиваются ветропарком «ДТЭК Приазовский». Поэтому мы ведем переговоры с производителями ветроустановок об обеспечении переноса технологий в Украину. После 2016–2017 гг. будем сотрудничать только с теми компаниями, которые обеспечат выполнение нормы о местной составляющей.

Насколько тяжело западным компаниям открывать локальные производства?

Герман Айнбиндер: В Украине есть необходимые научные и производственные базы. Речь ведь идет о машиностроении. Проще всего у нас наладить изготовление башен. Как правило, производители ветроустановок покупают их у сторонних подрядчиков. Тем более часть сырья, используемого при их производстве в Дании или Польше, закупается в нашей стране. Такие крупногабаритные изделия лучше производить как можно ближе к месту установки ветроферм. В Украине можно изготавливать раму, конструкцию, в которой собираются основные детали и узлы гондолы, наладить производство литья ступицы, отдельных готовых агрегатов, например, трансформаторов.

Могла бы компания стать локальным партнером производителя?

Герман Айнбиндер: Мы не специализируемся на машиностроении, это не наш бизнес. Но если компании хотят работать с ДТЭК, то они будут заинтересованы в организации локальной сборки. Мы общались с 15 производителями, часть из них выразили готовность обеспечить трансфер технологий.