Контракти.ua

В интервью Контрактам Владимир Терешко, владелец НТОН-груп, рассказал о том, что:
1) для успеха в бизнесе надо на 80% использовать передовой зарубежный опыт и на 20% — креативно адаптировать его к нашим условиям
2) работа с бюджетными средствами — это игра в наперстки
3) детектор лжи помогает в работе, тогда как высокий уровень IQ сотрудников — нет

Несколько лет назад вы называли себя жестким руководителем, который считает себя непогрешимым и всем навязывает свою волю. За это время ваши взгляды изменились?

— Когда-то я действительно был настоящим диктатором и полагался только на себя. Доверял лишь своим идеям и никого не слушал. Тому было логическое объяснение: был по характеру лидером, имел много увлечений и почти все мне легко давалось. Сначала веру в свои интеллектуальные способности зародили школьные «шахматные университеты» у лучшего тогда в бывшем Союзе тренера Виктора Эммануиловича Карта. Он воспитал известных в мире международных гроссмейстеров Александра Белявского, Олега Романишина, Адриана Михальчишина, Марту Литинскую-Шуль. Потом мою уверенность развила учеба в престижном Московском физико-техническом институте. Уже по возвращении из Москвы во Львов — защита кандидатской диссертации на непростую физико-математическую тему. Это — с формальной стороны. А с неформальной — я всячески искал успеха и не боялся, как говорится, заглянуть ему не только в глаза, но и, извиняюсь, в рот. Поэтому, казалось бы, имел полное право считать себя хорошо подкованным и теоретически, и практически для продуцирования и распространения идей среди своих работников. Так мне всегда было наиболее комфортно. Да и, откровенно говоря, оппонировали мне как-то неохотно: одни, наверное, действительно верили в мою безошибочность, а другие, возможно, остерегались слишком дискутировать, учитывая мое телосложение и весовую категорию — многие еще помнили меня по выступлениям в команде по регби «Сокол», игравшей в Высшей союзной лиге.

Какой период жизни сформировал ваш характер?

— Трудно сказать. В Москве в МФТИ я не выдержал нагрузки и испытания свободой. Когда весь семестр сидишь с пивом в Столешниковом переулке, на экзаменах приходится очень непросто. Институт заканчивали 30% студентов. Вместо диплома получил два прозвища — Амбал и Батя. Первое за мной вслед и в «Сокол» пришло. А в Москве был, как тогда говорили, неформальным лидером. Хотел оттуда пойти в армию и служить в Германии, но остались там только сомнительные стройбаты. Мой отец, начальник медицинской части колонии № 48, сказал: «Если тебе хочется в тюрьму, я это организую». А поскольку я перевелся учиться во Львов, то потерянный из-за этого год отработал в колонии грузчиком: 34 зэка и один я — свободный человек. Но никаких проблем у меня там не было.

Что заставило в свое время вас с женой, двух перспективных кандидатов наук, оставить преподавательскую карьеру и уйти в бизнес?

— Высокий IQ обиделся на низкие зарплаты. Не хотелось верить в то, что горе от ума. В то время я преподавал в техникуме радиоэлектроники, а по ночам подрабатывал таксистом. Когда для наших челноков открылась Польша, начал возить туда стиральные машины. Причем, когда люди вокруг стремились заниматься контрабандой, я искал возможности зарабатывать легально. Помню, на Запад запрещали вывозить электротовары, стоившие дороже 100 рублей. Чтобы не накликать беду, челноки экспортировали в Польшу стиральные машины «Малютка». Но была большая «Рига-4», которая также стоила до ста рублей, а продавалась в Польше значительно дороже, чем маленькая, — по 400 тыс. злотых. Тогда это были сумасшедшие деньги. Прежде чем загрузить этот высоколиквидный товар на свои «Жигули», я записался на прием к знакомому руководителю таможенного поста в аэропорту. Он глянул в документы и заверил, что я имею право везти стиральные машины в Польшу. Погрузив их на багажник — сразу четыре, как пусковые ракетные установки, приехал на таможенный пункт пропуска в Шегини, а меня вернули обратно. Возвратившись во Львов, объяснил одному из начальников Львовской таможни проблему: «Был на приеме в госучреждении, получил официальный ответ. Меня обманули». Он поднял запись, убедился, что я не вру, перезвонил в Киев и профессионально спросил у столичных таможенников: «Возможно, в Шегини получают другие нормативные документы?» Реакция из столицы была для меня положительной. С тех пор я массово возил стиральные машины в Польшу. А таможенники свято верили, что у меня «волосатая рука» в Киеве.

От тех видов бизнеса, что связаны с гастрономией, вынужден отказаться, иначе буду весить 150 кг

Затем челночничал в бывшей Югославии: возил перочинные ножики и кильку в томатном соусе, а после падения Берлинской стены ездил в Германию, потом — в Китай. Так что за полтора года на этих поездках заработал более $50 тыс. и с караванным бизнесом хотел покончить. Все решил случай. Знакомый юрист, бывший заместитель прокурора, которого в прокуратуре «съели», от безысходности стал цеховиком — начал шить модные тогда пуховики. Он нуждался в помощи, поэтому предложил мне стать директором его фирмы и долю в этом бизнесе. Так я пошел в науку к цеховику.

Почему же не открыли уже тогда собственное дело?

— Не был морально готов. Еще месяца два, работая директором, преподавал в сельскохозяйственном институте. Психологически трудно было оторваться от государственной работы и погрузиться с головой в пошив каких-то курток. Со временем моя жена, доцент Львовского госуниверситета им. Ивана Франко, решила также уйти за мной в бизнес. Но еще целый год платила аспиранткам, чтобы они ее подменяли на лекциях, — сила привычки.

Через четыре года мой бизнес-партнер занялся другими вопросами и стал далек от «пуховых» проблем. Всей работой на фирме начал управлять я. И экс-прокурор предложил мне выкупить его пай. Половину совместного бизнеса я оценил в 300 тыс у. е., поэтому очень волновался, что партнер запросит еще больше за свою часть — тысяч эдак 500. Несколько дней он не называл цену, раздумывая, а когда наконец объявил — 30 тысяч у. е. откупного, у меня был шок. Он, наверное, отдавал отчет, что его вклад в общее дело в последнее время был мизерным и боялся, что при больших аппетитах я просто откажу ему. Так я рассчитался за «пуховую» науку и продолжил этот бизнес самостоятельно.

Тогда же к пошиву курток подключилась жена и стала моим компаньоном. Наш бизнес был фантастически рентабельным. Схема была такой: ателье делало для нас «футляр» с дыркой, который стоил, скажем, 10 рублей, а набитый пухом — 200. Товар мы продавали в России, где за пуховыми куртками очереди стояли. Однако через год на российский рынок хлынул китайский товар. Когда я впервые увидел в магазине цены на аналогичные изделия из Поднебесной, побледнел так, что девушка-продавец чуть не вызвала скорую. Чтобы не обанкротиться, надо было быстро перестраиваться.

Перепрофилировались на пошив свингеров — одежды из шерстяных тканей. Отправляли даже небольшие партии товара в Чехию. Цена ткани была значительно ниже, чем на западном рынке, поэтому на готовой продукции хорошо зарабатывали. Работали по бартерным схемам. Классическая цепочка была следующей: мы отправляли фурами готовую продукцию на комбинаты, чтобы они выплатили зарплату одеждой. Например, так было на предприятии по производству соды, которое в свою очередь рассчитывалось с нами своим продуктом. Соду мы отправляли производителю бутылок, а тот отдавал стеклянную тару производителю шампанского. В итоге мы получали расчет игристым напитком, на который потом и смотреть не могли...

Как ваша компания стала украинско-британским СП «НТОН»?

— Три или четыре раза наше предприятие посещал тогдашний британский посол в Украине, которому мы подарили пальто. Об этом писала вся пресса, наши имиджевые акции возросли. Затем мы отправились в турпоездку по Великобритании, встретились там с бизнесменами — владельцами швейной фабрики в Гонконге. Они боялись, что в Азии надо будет прикрывать производство, и искали альтернативное место под солнцем в Украине. Впоследствии выяснилось, что наоборот — следует в Китае укореняться. А когда мы искали сырье для нашего производства, то индийцы из Дубая предложили нам просто торговать тканями, не переводя их на одежду. Так мы начали контейнерные поставки тканей, затем и ниток из Тайваня, диверсифицировав свой бизнес. Открыли более десятка магазинов тканей на западе Украины.

Почему же потом прекратили продажу тканей?

— Любой бизнес надо развивать до национальных масштабов или же сворачивать его. В то время существовала фирма «Текстильконтракт», у которой с нами было почти одинаковое количество магазинов во Львове, но конкуренты быстрее развили свою сеть в Украине. Это все решило.

Однако, экспериментируя с разными бизнесами, мы не имели в собственности ни одного квадратного метра. Челобитные походы по высоким кабинетам результата не дали. Поэтому в начале 1990-х купили несколько промышленных предприятий за приватизационные сертификаты. Тогда вся пресса писала о привлекательных голубых фишках, однако наша тактика была контраверсийной: получить пусть мертвые объекты, главное — иметь там контрольный пакет акций.

Позже деятельность этих предприятий приходилось сворачивать. Даже успешные поначалу проекты не выдержали испытания временем. Теперь на месте некоторых из них построены бизнес-центр, отели. За счет распродажи и реструктуризации, например, ОАО «Автогрузмаш», производившем подъемно-транспортную технику, было создано пять дочерних предприятий, которые собирали и поставляли автопогрузчики в Китай. Из Львова мы продавали их за $100 тыс., а в Москве эту технику забирали уже за $250 тыс. Тем не менее, когда изменилась рыночная ситуация, команда менеджеров, которой было передано предприятие в управление, к сожалению, не сумела найти правильное решение, и теперь завод представляет собой жалкое зрелище.

Какие причины заставили распрощаться с другими бизнес-проектами?

— Сеть пунктов обмена валюты мы закрыли, когда государство ввело отчисление в размере 1% от продажи валюты в Пенсионный фонд на фоне наценки между покупкой и продажей — 0,2%. При таком экономическом раскладе этот бизнес становился непрозрачным. Сотрудничество с польским отделением Daewoo, представитель которого хотел наладить с нами дистрибуцию пластмассовых запчастей к автомобилям и выпускать их во Львове, не выдержало испытания украинской культурой производства. А к суши-бару мы просто не были готовы — это креативное питание. Да и вообще на тех видах бизнеса, которые связаны с гастрономией, мне нужно поставить крест, иначе буду весить 150 кг вместо нынешних ста.

Здоровый авантюризм в поисках новых бизнес-проектов уже исчерпан?

— Когда я начал ездить за границу без сумок в руках и позволил себе поднимать голову от ценников значительно выше, увидел, что многие мои идеи в мире уже работают на полную силу. А еще больше — просятся позаимствовать их. Вот почему сегодня я убежден, что для успеха в бизнесе надо на 80% использовать передовой зарубежный опыт, а на 20% — креативно адаптировать его к нашим условиям. В последние годы очень много путешествую по миру: полгода — в Украине, остальные — за ее пределами, поэтому, честно признаюсь, сегодня не верю в необходимость, как кое-кто агитирует, особого украинского пути. Зачем нащупывать тропу среди бездорожья, если уже проложены скоростные магистрали? Необходимо учиться по ним ездить. Вот это и было главное изменение в моих взглядах. В этом есть определенная заслуга и моего 23-летнего сына Максима, который учился сначала в Праге, а потом в Кардифе. На многие вещи я пытался посмотреть его глазами, чтобы понять, чего хочет молодежь, которая завтра будет заказывать не только музыку.

Собственно, и в сотовую телефонию пошел не столько ради денег, сколько чтобы научиться бизнесу. Менеджмент наших партнеров — МТС и Киевстар — был на голову выше, чем любой другой: четкая организация работы, минимизация расходов, прописаны все процедуры. Если в среду к 15.00 не подал заявку на карточки, то в пятницу их не получишь и, соответственно, ничего не заработаешь. А если подал, то в пятницу в определенное время нужно забрать готовые ящики с карточкми, которые тебя обязательно ждут. И никакой завскладом, даже если он кум или брат, не поможет, если ты нарушил этот регламент. Собственно, международную сертификацию ISO-9002 мы прошли в значительной мере благодаря школе мобильных операторов. Перенесли ее на всю работу фирмы. Хотя сейчас продажа мобильных телефонов и карт — бизнес сложный и низкоприбыльный. Из-за этого мы его и сворачиваем. Несколько лет назад среднемесячный оборот бизнеса в телефонии составлял 40 млн грн, а теперь — всего лишь половину этой суммы. И даже из тех 40 млн фирма получала только 100 тыс. грн прибыли, то есть 0,25%. Из-за этого мы попали в черный список минимизаторов, поскольку должны платить налогов как минимум 1% от оборота, а это невозможно. Все идет к тому, что мы в конце концов продадим этот бизнес: все, что он мог дать, мы получили.

Какова сегодня прибыльность вашего бизнеса?

— Четвертый год измеряем свою эффективность не показателями «прибыль» и «рентабельность», а капитализацией. Ее увеличение важнее, чем рост прибыли. Сейчас мы строим в центре Львова бизнес-центр площадью 3 тыс. кв. м, что существенно увеличит капитализацию фирмы. Если, скажем, половину прибыли величиной в 2 млн в год мы проедим, то наша капитализация должна вырасти на 1 млн, а если мы выстроим за эти деньги квадратные метры, которые стоят 10 млн, наша капитализация возрастет на целых 8 млн. Есть много убыточных фирм, очень неплохо чувствующих себя на рынке. Они берут кредит, строят убыточный супермаркет, продают его, скажем, иностранцам втрое дороже, отдают кредиты и в итоге получают хорошую прибыль.

Вы зарабатывали за счет бюджетных средств?

Капитализация моего бизнеса вот такая!

— Хотя мы всегда были принципиально против освоения любых бюджетных средств, учитывая сомнительность прозрачности этого процесса, недавно все же решили еще раз показать городу силу рыночных реформ. Взялись навести порядок на местах платной парковки автотранспорта. Мы во второй раз предали свой «небюджетный» принцип и были за это сурово наказаны: на организации автомобильных стоянок во Львове моя фирма потеряла миллион гривен и уже свернула эту деятельность, чтобы не потерять еще больше. Почему так произошло? Постфактум работники горисполкома и знакомые городские депутаты искренне мне признались, что с нами власть играла не в преферанс, а в наперстки. А такая игра — не наша специализация. Мы все время стремились к построению системного бизнеса, которым можно гордиться, если хотите, как социально ответственным. У западноукраинских бизнесменов, досадно это признавать, рейтинг ниже, чем даже у политиков, так как определение «предприниматель» очень обобщено. Так называют и тех людей, которые строят системный бизнес, и тех, кто перевозит контрабандные фуры из-за границы, и тех, кто «работает» с бюджетом. У меня была дискуссия с депутатом нескольких созывов, моим ровесником, на тему реальности ведения предпринимательства без, мягко говоря, помощи бюджета. Так он в это ни грамма не верит и говорит, что не знает ни одного примера такого бизнеса. Без дерибана бюджета, по его мнению, бизнес не может подняться выше уровня лотка. А я вспомнил, как НТОН-груп выиграла тендер на поставку 300 телефонов для участковых милиционеров Львова. Это была прекрасная идея, так как участкового инспектора невозможно найти. У нас же была еще и экономическая надежда, что эти контрактные телефоны, которыми фирма осчастливила стражей порядка, будут работать, а мы будем получать доход. Однако лишь один из аппаратов наработал на целых 7 грн. Ведь какой милиционер хочет быть найденным? Отныне у нас железное правило: с бюджетом не работаем, как бы привлекательно это не выглядело.

Можно сказать, что вы в свое время ввели на своем предприятии почти армейскую уставную дисциплину. Пункт первый: командир всегда прав, если нет, читай пункт № 1?

— Что-то наподобие того. Много лет я тащил свой креативный воз сам, нахально забрав себе все роли, даже Рака, Лебедя и Щуки. В предпринимательских вопросах принципиально спорил и с женой-ученым. Таким образом все первые рыночные успехи принадлежали, скромно говоря, мне. И заветный первый долларовый миллион — признак моего становления и самореализации как бизнесмена — тоже. Да и — о расплата за самоуверенность! — первое и, к счастью, последнее банкротство в те годы тоже было делом моих рук и ума. Но мне удалось быстро и почти незаметно для окружения исправить ситуацию, поэтому и это предупреждение судьбы меня не очень изменило.

Теперь я доверяю менеджерам, команде. Даже себя начал называть иначе: инвестор. Не занимаюсь оперативным руководством, оставляю за собой лишь идеологию.

Какая же у вас теперь идеология?

— Рост персонала, толерантность, позитивность. Для меня важен успех сотрудника. Один из моих сотрудников участвовал в караоке — теперь поет в известной школе Озимо в Италии. Певец Козловский тоже работал у нас на караоке. Еще один идеологический момент — не имеем дел с игровыми автоматами. Назовите это моралью.

Кстати, бизнес генерирует добавленную стоимость и из нее перепадает целому ряду людей. Часть идет на налоги, зарплату, стимуляционные пакеты — всем достается: владельцам, топ-менеджерам, местным бюджетам. Фактически этим бизнесом все пропорционально владеют. Частная собственность, по моему убеждению, сегодня требует новой трактовки и понимания.

Мы работаем преимущественно в сфере услуг, поэтому я требую, чтобы качество в нашем сегменте было процентов на 20 выше среднего. Хотя сегодня это может быть не очень рентабельным и актуальным, зато завтра благодаря этому будем лидировать на рынке. Сейчас, например, в организации дискотеки нам помогает менеджер-поляк. Увеличилось количество его земляков в нашем заведении. А наши бармены группами ездят к зарубежным коллегам — в Турцию, Таиланд — набираются у них опыта непосредственно за стойкой. Командная работа значительно эффективнее. Я это вижу по цифрам. Прибыль растет. Мы принимаем участие в разных тренингах, осуществляем корпоративные вояжи в экзотические страны. Работники того стоят.

Назовите золотое правило вашего бизнеса?

— Лучший результат сотрудники показывают тогда, когда занимаются тем, что им нравится. Надо лишь помочь найти этот интерес в работе и минимизировать то, что делается не «в масть». Если, кроме идей и денег, у меня не будет команды, которая будет гореть на работе, то проекты придется закрывать или же самому приступать к работе. А я заслужил немного отдохнуть.

А какую зарплату вы получаете за такое виртуальное руководство?

— Мне уже лет пять фирма перечисляет на карточку официальную зарплату — 100 тыс. грн в месяц, с которой я плачу все налоги.

Вы проверяете работников на детекторе лжи. А не приходило ли в голову проверить их уровень IQ?

— Зачем? Это разные вещи. Я не уверен, что высокий IQ помогает работе. Он может, напротив, быть обременяющим балластом. Горе от ума, помните еще со школьной программы? Шучу.

Несколько лет назад после развода вы с женой разделили бизнес. Как это происходило и у кого дела идут успешнее?

— Зореслава выбрала отели, компании по пошиву одежды и продаже тканей. Мне осталась телефония, бизнес-центр с дискотекой, ночным клубом, пиццерией, торговля недвижимостью. По показателю уровня прибыли успешнее ведет бизнес она, а по капитализации — я.

Сын унаследует обе половины бизнеса родителей?

— Нет. Ему это только во вред пойдет. Когда Вандербильту сказали: «Вы купили еще один завод», он ответил: «Я взвалил на плечи ответственность за еще один завод». Максим получил от нас образование в Пражской американской школе, Кардифском университете. Имеет свой достаточно эффективный бизнес — лаунж-кафе. Он одолжил 1 млн грн у моего системного бизнеса. Платит ежемесячно проценты — 5 тыс. грн, это выгоднее, чем у банка. Мы думаем, как организовать работу нашего благотворительного фонда, деньги из которого шли бы на благородные цели, а не на содержание жирующих бездельников.

На каких ваших ошибках хотите, чтобы учился Максим?

— Главное, чтобы он не позволил навязать себе чужое мнение и самореализовался. В нашей семье генетическая проблема с весом, а лишний вес порождает лень. В небольших дозах — это очень хороший двигатель прогресса. Но когда доза безделья зашкаливает, она разрушает все планы.

Персона

Владимир Терешко, владелец компании «НТОН-груп».

Родился 15 октября 1951 года в селе Волица Жовквовского р-на Львовской обл.

Образование: Московский физико-технический институт, Львовский госуниверситет им. И. Франко, Украинский католический университет. Защитил кандидатскую диссертацию

Чем гордится: тем, что его фирма сделала многих людей более позитивными и толерантными

Жизненное кредо: гедонист с эпикурейским уклоном

Хобби: секс

За что стыдно: за настойчивые попытки однажды дать 25 рублей за контрамарки неузнанному грузинскому драматургу Роберту Стуруа, который ставил во Львове «Кавказский меловый круг»

Последняя прочитанная книга: «Империя ангелов» Бернарда Вербера

Компания

В состав НТОН-груп входят: компания по предоставлению услуг мобильной телефонии, ночной клуб, пиццерия, бизнес-центр, фирма, осуществляющая операции с недвижимостью. Создана в 1989 году

Количество работников: 300 человек

Годовой оборот: до 500 млн грн

Доход за 2007 год: 15 млн грн