Контракти.ua

О саммите Украина – ЕС и о европейской перспективе Украины

Ваша оценка саммита 19 декабря? Почему все закончилось так, как закончилось, хотя мы могли рассчитывать на большее?

Андрей Ермолаев: Этот саммит – большое историческое событие. Я считаю его успешным. Хочу подчеркнуть, что год назад на саммите в Брюсселе было достигнуто соглашение ускорить подготовку договора о зоне свободной торговли и соглашения об ассоциации. И за это время была проделана очень непростая работа. Причем зачастую в ходе этой работы и мы, и европейцы говорили не языком ценностей, а интересов - обсуждали доступность рынков, возможности для инвесторов, приток капитала, торговые позиции. И результат на настоящий момент есть – документ практически готов к парафированию и последующему утверждению. То есть в 2012 год мы входим с уже готовым соглашением, и окончание переговоров зафиксировано нашими европейскими партнерами.

Конечно, те наши политики и аналитики, которые являются сторонниками скорейшей евроинтеграции, ожидали более символического результата. Их можно понять, но на самом деле нынешняя ситуация никакая не «провальная», как многие из них поспешили заявить. Парафирование возможно уже в следующем году.

В чьих руках сейчас судьба парафирования? В руках брюссельской бюрократии или наших чиновников?

Андрей Ермолаев: Нужно понимать, что у каждой из сторон – и Украины, и Европы – есть свои проблемы и нюансы. И здесь я хочу подчеркнуть следующее: ЕС предъявлял Украине достаточно завышенные требования, недооценивая внутреннюю ситуацию, в которой сам оказался. Скажем так, не замечал «бревна в собственном глазу». Евросоюз сам не уверен, что пройдет через 2012 год без внутренних потрясений. Посмотрите - голоса о сжатии еврозоны звучат все громче. Внутри ЕС поднимается серьезная волна евроскептицизма, во многих странах, например, во Франции, грядут выборы. Поэтому европейцы вынуждены учитывать вопросы, связанные со спецификой текущего момента.

И вот что важно – на мой взгляд, лидеры ЕС недооценили значение соглашения с Украиной для самой Европы. 2012-2013 года будут очень сложными для ЕС, и в этих условиях привлечение новых партнеров могло бы стать мощнейшим политическим стимулом для Европы.

Какие же преимущества для ЕС в таком партнере как Украина?

Андрей Ермолаев: Во-первых, европейцам нужно выходить на новые рынки, тем более в нынешних кризисных условиях. Мы такой рынок им предлагаем. Украина – недокапитализированная страна. Так что заключение подобного соглашения было бы выгодно обеим сторонам.

Во-вторых, затягивание соглашения с Украиной и неопределенность с реальной европерспективой для нашей страны по разному воспринимаются и в самой Европе, давая козыри в руки евроскептикам. Современная Европа далеко не едина в принятии европроекта и либеральных ценностей.

В-третьих, ЕС всегда страдал слабой геополитической составляющей, в Европе уже долгие годы ведутся разговоры об общей внешней политике и усилении собственной позиции в мире – и тут наши европейские партнеры упускают шанс, который дает им Украина, подтверждающая свое намерение и готовность войти в Евросоюз. Не воспользоваться этим стремлением - большая промашка европейской дипломатии.

О газовых договоренностях с Россией

Газовые переговоры с Россией шли весь год, но ничем не закончились. Ваша оценка ситуации – чего ожидать?

Андрей Ермолаев: У наших переговоров с Россией есть два формата. Первый связан с длящимся многие десятилетия процессом контроля над ключевыми ресурсами – ГТС, хранилищами газа и т.д. И здесь президент правильно отметил на своей итоговой пресс-конференции, что мы долги годы рассматривали ГТС как уникальное национальное состояние, и не учли, что давно находимся на рынке, причем на глобализированном рынке, где все решает выгода. Украина не смогла самостоятельно модернизировать «трубу», и скоро она рискует превратиться в груду ржавого металлолома. В то время как в мире внедряются новые технологии, мы теряем возможность привлечь инвестиции в реконструкцию нашей ГТС путем создания международного консорциума. 10 лет назад это было реально, сейчас – намного сложнее.

То есть придется все же поделиться контролем над трубой?

Андрей Ермолаев: Украина предлагает России трехсторонний консорциум еще и потому, что кооперация Европы и России в газовых вопросах очень активна. В проектах Северного и Южного потока не идет речь о ценностях, речь идет о выгоде. Украине намного сложнее убеждать партнеров в перспективности нашей ГТС, хотя она и далее будет играть важную роль. Но в случае, если будет теряться ее конкурентное преимущество, ситуация изменится.

Россия смотрит на транзит газа через Украину с точки зрения бизнеса. Украина – огромный потребитель, но одновременно является конкурентом России по целому ряду товарных позиций. Потому Россия ведет политику сдерживания конкурента.

Была надежда на договоренность в этом году. Мы вправе рассчитывать на справедливую цену. Цена, заложенная в бюджет-2012 – 416 долларов – критична. Но и у этой ситуации есть две стороны.

Об энергоемкости и модернизации

Две стороны – это хорошая и плохая?

Андрей Ермолаев: В принципе, да. Любое правительство должно беспокоиться о том, чтобы базовые энергоносители стоили недорого, и их использование было выгодным в экономическом отношении, что обеспечивает конкурентоспособность национального капитала. Так что стремление к удешевлению цены – понятно и справедливо.

С другой стороны – наша экономика предельно энергозатратна. А любой бизнес, и тем более, крупный, должен быть мотивирован на создание минимально затратного производства. И здесь уже – огромное поле для работы политиков и экспертов. Должны быть дополнительные стимуляторы для использования альтернативных источников энергии. Но не менее важно работать не только с большим бизнесом, но и населением, с каждым конкретным гражданином. Нужно проводить кампанию по снижению газо- и энергопотребления в частных домохозяйствах. Гражданину нужно разъяснять, что экономия энергии увеличивает его затраты на отдых, учебу, повышает его материальное благосостояние. Утепление домов, переход на биотопливо, стимулирование не только крупного, но и среднего и малого бизнеса к понижению энергозатрат, наконец, пропаганда современного экологического оборудования – это уже выход на новый уровень мышления, сродни современному европейскому.

Но основной потребитель энергоресурсов – все-таки большой бизнес. Он, по вашему мнению, когда-нибудь начнет думать о модернизации своих заводов, а не ждать дешевого газа?

Андрей Ермолаев: Этот процесс уже идет: на целом ряде производств внедряются новые технологии. Олигархи понимают, что модернизация производства повышает их конкурентоспособность. Нам бы хотелось, чтобы это процесс шел быстро, но дело это не быстрое – получение кредита, апробация технологии, переоснащение производства, переобучение людей, решение социальных вопросов.

И не стоит так уж ругать украинский большой бизнес, изображая его чуть ли не как тормоз модернизации. Следует понимать: наши олигархи только недавно создали рынки, и никто, как это было в 1990-х, с рынка не убежал. Как раз сейчас многие ведущие бизнесмены довольно активны в поддержке политики реформ – достаточно назвать хотя бы Ахметова и Пинчука.

Иное дело, что олигархи оказались в фокусе внимания, так как у них накопилось слишком много грехов – политика низких зарплат, темная история приватизации, политика быстрых прибылей, подчас элементарная жадность. Им теперь сложно оправдаться. Оправдаться они могут только делами. И понимание того, что газ уже не будет таким дешевым, как раньше, заставляет их – с разной скоростью и с разной степенью осознания – идти по пути модернизации. И государство тут должно им только помогать.

О социальных протестах и «новом средневековье»

Социальная напряженность в Украине растет. Что будет в 2012-м, тем более, под выборы?

Андрей Ермолаев: Отвечу кратко: социальное напряжение будет расти, но потрясений не будет. Я бы хотел посмотреть на проблему шире – мы находимся сейчас на этапе формирования наций как социальных корпораций. Это совершенно новый процесс, хотя аналогии в истории можно подобрать любому событию. Соответственно, и социальные протесты оказываются протестами нового типа, аналогию которым в прошлом можно подыскать только с долей условности.

Протестные движения сейчас не те, что были 100 или 30 лет назад. Нельзя взять картинку того времени и наложить на современную реальность. Ушли времена, когда в результате революций можно было кардинально сменить власть. Сейчас максимум, чего можно достичь в результате таких квази-революций – это смена состава режима.

Это мы уже проходили. Куда теперь идем?

Андрей Ермолаев: Мы находимся в начале эпохи, которую я, вслед за французским утопистом Фурье, навал бы «индустриальным феодализмом». Наступило «новое средневековье». Этот неофеодализм характеризуется наличием корпоративных элит и сословным характером протестов. Сословный критерий и информационные коммуникации доминируют над социально-классовыми интересами и идеологической позицией. Новые идеологии не вырабатываются. Происходит либо возращение к модификациям старых идеологий, либо решение конкретных задач в рамках существующих идеологем.

Очередное «время перемен»? И что нам, украинцам, в этих условиях делать?

Андрей Ермолаев: Украина ранее не находилась в такой ситуации. Для наших граждан нынешнее положение дел – принципиально новое. О чем говорить, если на 20-м году независимости среди украинцев снова популярны финансовые пирамиды? Выход – в повышении самоорганизации общества, превращение его из разобщенной толпы в общество гражданское. Между тем, с каждым годом решать эту задачу становится сложнее - население стареет, фонды изнашиваются, провинция вымирает…

Одним из практических путей я вижу реабилитацию разных форм рыночной деятельности, поощрение ее многоукладности. Поясню на примере сельского хозяйства. Вначале была популярна одна идея – всем становиться фермерами. Однако не все оказались готовы. Потом возобладала идея об огромных агрофирмах, которые «вымывают» провинцию. На самом деле, есть и другие формы самоорганизации населения на земле. Я, например, вижу огромное будущее за кооперацией, за вовлечением в аграрный сектор домохозяйств. И здесь, снова-таки, важно учитывать разницу между регионами Украины. На территориях, требующих крупных инвестиций и мелиорации, уместны и полезны крупные агрофирмы, а на территории той же Западной Украины всегда были сильны традиции сельскохозяйственной кооперации.

Вывод мой таков: общество должно уметь само себя организовать всеми возможными способами, а государство должно давать ему такую возможность. К этому и нужно стремиться в реформах.