Контракти.ua

В интервью Контрактам спонсор Народной самообороны Давид Жвания рассказал о том, что:
1) выйти из коалиции могут многие депутаты
2) Партию регионов и Нашу Украину консультировали одни и те же политтехнологи
3) на выборах мэра Киева президент голосовал за Леонида Черновецкого
4) подготовка к оранжевой революции началась в 2001 году

Возбуждение уголовного дела против вас и Юрия Луценко, ваши резкие заявления в адрес президента и его Секретариата не означают ли начало разрыва союза Народной самообороны с Нашей Украиной?

— Нет. Заявляя о том, что Виктор Ющенко не был отравлен, я преследовал другие цели. Я хотел, чтобы президент перестал бояться этой истории, которой его шантажируют, и начал вести себя как ответственный за свой пост человек, а не как гетман или отец народа.

Сегодня только Партия регионов хвалит президента, хотя раньше все их спикеры кричали, что он постоянно ошибается и вообще лжец и не был отравлен. Где те люди, которые ездили за границу за пачками доказательств отравления? Сейчас в Секретариате постоянно находятся регионалы и без устали твердят президенту, какой он хороший. И он верит — он уже стал регионалом. Все, с чем Ющенко шел на выборы в 2004-м, в прошлом. Но при этом он ищет возможности спастись и любой ценой сохранить за собой кресло президента. В данной ситуации это узурпация власти. Но мы не для этого добивались власти для Ющенко. Он думает, что мы рвались к власти, а мы просто хотели в ней участвовать.

Какую тайну раскрыть завтра?

Нам абсолютно не нужно откалываться от Нашей Украины, потому что у нас нет претензий к нашим партнерам и друзьям по фракции. Мы осознаем, что они не ведут самостоятельную политику и во многом зависят от решений, принимаемых вне партии, но бережем свои связи с НУ ради сохранения коалиции. Новые парламентские выборы сейчас не нужны стране. Если идти на выборы с существующей Конституцией и законами, ничего не изменится: просто в парламенте будет другая коалиция и другое правительство будет воевать с президентом. Формат коалиции не будет иметь значения. Нужно проводить одновременно досрочные выборы и президента, и парламента, менять Конституцию и определять будущие вертикали власти — президентскую и парламентскую. Но до одновременных выборов принять адекватную Конституцию будет сложно. Президент уже собирался вынести проект новой Конституции на референдум с изменениями в первой части. В принципе, известно, откуда ветер дует: до этого изменять первую часть Основного Закона собирались только регионалы, для того чтобы предоставить русскому языку статус государственного и узаконить федеральное устройство Украины. Но это был бы повод для импичмента президента: глава государства, гарант Конституции — и не может инициировать ее изменения.

Разве выход двух депутатов коалиции, Игоря Рыбакова из БЮТ и Юрия Бута из НУ—НС, не означает фактический распад коалиции?

— Де-факто коалиция еще существует. Формально, чтобы она считалась распавшейся, из нее должна выйти целая фракция. Но сейчас принять можно любое решение. Спикер Арсений Яценюк уже восемь месяцев сидит один в парламенте и не хочет видеть никого ни справа, ни слева от себя: ни вице-спикеров выбрать не могут, ни парламент разблокировать не хотят. А найти людей, которых можно убедить, что хлипкая коалиция все равно развалится и лучше сейчас получить дивиденды, не так уж сложно. Вот зацепили же представляющего нашу партию Бута — он в первый раз в парламенте, имел свой бизнес, жил в России — слабые места наверняка есть. Если действовать таким же образом, можно найти много сомневающихся. Это был первый удар по коалиции — таких ударов может быть несколько, поскольку НУ состоит из Единого центра и других групп, которые слушают команды от Банковой. К тому же законность коалиции будут оспаривать в Конституционном Суде, а туда протолкнули социально близких к Секретариату президента субъектов.

Почему против лидеров Народной самообороны именно сейчас возбуждаются уголовные дела?

— Нас окончательно решили считать врагами после того, как мы отговорили президента выносить проект новой Конституции на референдум. Надо было как-то нас унизить: мой паспорт назвали недействительным, Луценко припомнили обвинение в использовании служебных самолетов в личных целях, готовились дела под других членов партии. Но все это было только финалом сценария по переформатированию даже не коалиции, а общества в целом. До этого просто все замалчивалось, проблемы решались внутри блока, без выноса сора из избы.

Как только мы подписали договор о вступлении в блок с НУ, сразу поняли, что условие вхождения в парламент — создание широкой коалиции с Партией регионов. Пока мы не стали членом блока, нас всячески ублажали, обещали золотые горы. Декларировали, что мы идем единой командой, соглашались с нашими заявлениями об определении единых принципов и оптимальной конфигурации большинства в новом парламенте. Мы настаивали на том, чтобы предвыборная платформа устраивала БЮТ как нашего будущего союзника, и НУ с этим соглашалась.

Поэтому вы согласились стать замом Виктора Балоги в предвыборном штабе НУ—НС? Глава Секретариата президента в тот период вел себя иначе?

— Балога был просто лапочкой, пока не поставил нас перед фактом, что список сформирован и путей для отступления нет. С первых дней создания предвыборного штаба мы были дезориентированы. Вся полевая агитация проводилась нами, руководителем штаба был назначен Балога, его заместителями — я, Васюник и Безсмертный. Но идеологию определяли не мы, а группа американских политтехнологов, работающая также с Партией регионов и установившая нам те месседжи, которые мы должны были озвучивать. Штаб же определял первоочередные законопроекты, которые нужно было принять после победы на выборах. Их включили в коалиционное соглашение.

Кто пригласил политтехнологов и кто оплачивал их услуги?

— Расчетный счет штаба НУ—НС был замкнут на Балоге, поэтому мы точно не знаем, откуда приходили средства со стороны Нашей Украины. Но догадывались, что это деньги с принадлежащего Ринату Ахметову фонда, который оплачивал услуги американцев регионалам. Вот тогда мы поняли, что параллельно выстраивают кампанию, нацеленную на объединение НУ—НС с ПР. Потом нам стали говорить, что мы должны будем вступить в широкую коалицию. НУ и НС постоянно дискутировали — Народная самооборона была категорически против. Придуманные американцами месседжи плохо выполнялись лидерами блока, первой пятеркой списка, всеми спикерами, потому что не совпадали с нашей идеологией и нашими имиджами. Это страшно злило штаб, поэтому всем представителям первой пятерки списка запретили участвовать в избирательной кампании. Фактически парламентские выборы стали президентской кампанией. Мы должны были подтянуть рейтинг президента к рейтингу объединенных партий, но получилось так, что он опустил нас до уровня своего рейтинга. После выборов мы ждали обещанного президентом углубления парламентаризма, хотя и не понимали, почему тогда в коалиционном соглашении нужно было прописывать усиление прямой президентской вертикали. Поэтому подписание коалиционного соглашения было сложным, и, надо отдать должное БЮТ, они подписали все наши предложения. В ночь после выборов мы подписали соглашение о коалиции. Это вызвало бурю негодования в Секретариате — нас называли выскочками, говорили, что мы не имели соответствующих полномочий, хотя два месяца до этого вели переговоры по коалиционному соглашению, формированию правительства. Голосование за коалицию шло туго, только по звонку с Банковой шестеро депутатов НУ, которые сейчас в Едином центре, неохотно подняли руки. Но поскольку других целей нам не сообщали, мы рассчитывали, что нам удастся переломить ситуацию в свою пользу. Думали, что это все лишь мнение главы СП, а не президента. Но с момента создания коалиции началась война. Всем депутатам была дана разнарядка постоянно критиковать действия своего же правительства, министров, назначенных по квоте НУ—НС, требовали постоянно блокировать все начинания Кабмина и добиваться голосования за законопроекты, записанные в соглашении. Это было убийством не только правительства, но и самоубийством. Мы были заложниками ситуации — было хуже, чем в 2006-м, когда мы болтались непонятной фракцией в ВР и наши представители были в правительстве, но формально мы считались оппозицией.

Последней каплей для нас стали киевские перевыборы, когда интересы Леонида Черновецкого напрямую лоббировали в Секретариате. На этом этапе Балога уничтожил фракцию Нашей Украины в Киевсовете — нас разодрали на кучу частей, каждый пошел со своей политической силой. Руховцы были с Виталием Кличко, Юрий Костенко пошел сам, Владислав Каськив собирался идти с Порой. Потом состоялся разговор, о котором рассказывал Луценко. Балога с иронией сказал, чтобы мы готовились, если пройдем, объединяться с Черновецким. Когда мы отказались, началась война, причем не только против Тимошенко, но и против собственной политической силы. Мы знали, что в день выборов в прокуратуру попадут дела против Луценко. Мы готовы были уже и выборы в Киевсовет пропустить, но передумали, поскольку за этим последовал бы развал коалиции в парламенте. Депутатов тогда уже по одному вызывали, предлагали деньги и кресла или угрожали возбудить против них уголовная дела. Прокуратура абсолютно ручная — генеральный прокурор Александр Медведько всегда был компромиссной фигурой между президентом и регионалами.

Почему Секретариат президента поддерживал Леонида Черновецкого? Было бы логичнее поддерживать Нашу Украину, чтобы обеспечить электоральную поддержку Киева на будущих президентских выборах.

— Выборы в Киевсовет стали серьезным бизнес-проектом Балоги. На протяжении последних лет фракцию НУ критиковали за то, что некоторые депутаты заигрывали с Черновецким. Когда фракцию от них очистили, заигрывать с ним начал Секретариат президента, и сам гарант объявил, что на выборах голосовал не за свою политическую силу, а за действующего мэра. Сказал, что в последний день поменял свою точку зрения.

Разве так называемые демократы не могли объединиться без участия Секретариата президента?

— В Секретариате был центр решений, и без его участия никто не осмелился действовать самостоятельно.

Почему Секретариат президента возглавил именно Виктор Балога? В 2005 году Виктора Ющенко окружали совсем другие люди.

— В старой команде не нашлось человека, который бы стал делать то, что готов был делать Балога. Тогдашнее президентское окружение не готово было подписывать то, что подписывал Балога, и выполнять при президенте его роль. Хотя я даже сам уже не понимаю, кто главный в этом тандеме. Сначала президент утверждал, что Балога просто сантехник, потом — что это лучший управленец.

Вы крестили сына президента, были его близким другом. Когда испортились ваши отношения?

— Когда он начал действовать не как Виктор Андреевич Ющенко, а как Богом данный стране президент. Наверное, его психика просто не выдержала славы, видимо, он оказался не готовым к власти. Например, зачем было проводить эту эпопею с голодомором, казачеством, УПА и другими проектами, ссорящими нацию? Мало того, что это не ко времени — этими вопросами президент не должен заниматься в принципе. А мне лично жаль было потерянного времени. Ведь я, Безсмертный, Стецькив и Филенко стали готовить людей к проведению массовой акции протеста — будущей оранжевой революции — еще в 2001 году. Организовывали летние лагеря, где учили мирно и без оружия протестовать, закупали палатки, спальные мешки, транспорт, устанавливали сцены. Мы дали толчок тому Майдану, который привел Ющенко к власти. Он свой шанс стать исторической личностью упустил, и из-за него Украина потеряла шанс быть принятой Европой.

Почему вас обвинили именно в незаконном получении гражданства?

— Видимо, не нашли другого повода обвинить меня в чем-то. Не нравилась моя публичность, мои заявления, поэтому решили, что такое обвинение нанесет мне какой-то урон — вот какой-то нелегал, незаконно получивший паспорт Украины, еще права качает. Все документы направлены в суд, но что мне инкриминируют, не могут понять даже юристы. Дело основывалось на каких-то заявлениях из интернета. По сути, если суд не подчинится воле денег и Секретариату президента, он должен просто отказаться от возбуждения дела.

После возбуждения дела вы заявили, что Ющенко не был отравлен и дело об его отравлении фальсифицировали четыре человека. Кто эти люди?

— Это тогдашнее руководство штаба Нашей Украины — руководитель и три заместителя. Не буду называть фамилии, думаю, что в ближайшее время они сами назовут себя. Нужно было скрыть проблему, возникшую по причине болезни Ющенко, которая могла сорвать предвыборные поездки и публичные встречи. Дело зашло чересчур далеко — было сделано много скандальных заявлений, которые сильно повредили Украине. Первое — что отравили Ющенко диоксином, штаммы которого были только в четырех странах. Государства были названы, причем все, кроме России, свои штаммы на проверку прислали. Три страны дипломатично промолчали, чтобы не поднимать скандала, но о той, которая запускает такую дезинформацию, сложилось специфическое мнение. То же самое с Россией — никто никому войну не объявлял, но отношения ухудшились — такие обвинения очень серьезны. Я не знаю, как это продумывалось, но действия были системные.

Почему вы только сейчас решили рассказать об этом?

— А я не хочу быть участником сговора. История с отравлением зашла слишком далеко. На спекуляции этим вопросом многие стали прокурорами, министрами, другие прорвались в парламент. Например, нынешний глава МОЗ Василий Князевич — гинеколог по образованию, оказывается, знает, как выводить из организма президента диоксин. Где же он учился этому?

Вас вызывали на допрос после того, как заявили, что отравления не было?

— Нет, пока еще не звали. Но у меня нечего спрашивать. Я уже рассказал все, что помнил о том скандальном ужине на даче экс-заместителя председателя СБУ Сацюка. Дачу уже всю перерыли и чуть ли не сравняли с землей — ничего нового уже не найдешь.

Карьера политика

С 2006 г. — народный депутат (НУ—НС)

2005 г. — министр по вопросам чрезвычайных ситуаций

2002 г. — народный депутат (Наша Украина)

2001 г. — председатель правления ЗАО «Бринкфорд»

1998 г. — президент предприятия «Бринкфорд Конс. (Украина) Лимитед»

1991 г. — менеджер, затем директор экономики и финансов ЗАО «Фирма «Торговый дом»

1988 г. — студент Тбилисского государственного университета

1986 г. — служба в погранвойсках СССР

1967 г. — родился в Тбилиси (Грузия)