Контракти.ua

По материалам "Личного счета"

 

"Если человек собирает коллекцию ради инвестиций, он обречен на неудачу."

— Что такое окимоно, знают немногие. Как вы открыли для себя эту восточную диковинку?

— Собирательством увлекаюсь с раннего детства. Всегда тащил домой собак-дворняг, с Черного моря обязательно привозил ракушки. На деньги, сэкономленные на завтраках, покупал перочинные ножики, за что не раз получал по шее. Но мне очень нравилось собирать. Теперь у меня много ракушек, много собак. Собираю оружие, но не современное, которое теряет философию, дух, историю, красоту. В оружии я вижу, в первую очередь, мастера. А нэцкэ появились, когда я столкнулся c удивительной резьбой по коcти на японском оружии. C тех пор, оформляя «японскую» часть моей оружейной коллекции, серьезно увлекся нэцкэ, а потом и окимоно. Нэцкэ — вещь индивидуальная, которая многое могла рассказать о хозяине. Ее носили на поясе, видимая часть — как брелок, на котором — спрятанные под пояс часы, табакерка, еще что-то. В нэцкэ обязательно есть отверстие для шнурочка. Окимоно — это небольшие статуэтки, украшающие интерьер. Мастера нэцкэ стали делать то, что, по их мнению, должно было нравиться европейцам. И сохранили философию, которую передавали в нэцкэ.— Вы собираете и нэцкэ, и окимоно?— Сейчас собираю окимоно, хотя недавно решил вернуться к нэцкэ. Есть несколько интересных работ. Коллекцию нэцкэ, собранную ранее, подарил.

 

— Так запросто отдали всю коллекцию?

— Увлекся нэцкэ мой очень хороший товарищ. Мне было приятно, что человек так загорелся этой идеей. У нас теперь больше общих интересов, он делится со мной, я — с ним. Я отдал ему практически всю имеющуюся на то время коллекцию нэцкэ. Основываясь на ней, он уже собрал коллекцию в три раза больше, чем была у меня. Кое-что подарил музею в Харькове, в котором до войны была весьма неплохая восточная экспозиция. Но музей серьезно пострадал во время войны, уже несколько лет эту экспозицию стараются восстановить.

— Легко ли находить такие оригинальные вещи?

— Поначалу покупал все, что нравилось. Конечно, попадались и китайские подделки. Потом стал читать, интересоваться, искать специалистов, общаться с ними. Когда коллекционер начинает понимать, что он делает, находит массу ошибок. Естественно, за советом обращаюсь к экспертам. В Киевском музее восточного искусства есть хороший специалист — Галина Беленко, в Харькове — искусствовед Светлана Рыбалко, у меня также установились добрые отношения с экспертами в Германии, Великобритании. Сейчас стараюсь формировать коллекцию по тематическим группам. К примеру, есть окимоно, рассказывающие о жизни людей, о море, о животных. Так, сюжеты из жизни людей повествуют о вельможах и рыбаках, гейше и Мадонне, стариках и детях.

— Японские статуэтки очень символичны. У вас есть любимая вещь, талисман?

 

"Вот эта работа может стоить $200-300. Но подобная вещь более высокого качества ценится в два раза дороже."

— Японцы ничего не делают просто так. Согласно японской философии, каждая окимоно — воплощение божества, символ, который защищает, отпугивает демонов. Но для меня это лишь мифы, красивые легенды, искусно воплощенные в образах, исключительно предмет искусства. Я не рассматриваю их как талисманы — моей религией это запрещено. Хотя мне симпатичны лягушки. Японцы считают их символом богатства, удачи. Есть интересная работа, где человек спас лягушонка, а большая лягушка в благодарность принесла ему деньги из колодца. Но больше всего люблю сюжеты со стариками и детьми. На мой взгляд, в таких работах — самый глубокий подтекст. Что характерно, японцы не изображали злых людей. Если выражение лица демоническое, страшное, то это — либо маска актера, либо изображение самого демона, но не лицо человека — все лица добрые. Каждый сюжет в японской пластике — это мудрость, добро, сопротивление злу. Скажем, старик обучает ребенка, показывает ему мир. Те эмоции, та чувственность, которые передает мастер, не могут не вызвать восхищения и добрых чувств у всякого, кто на них смотрит. Сюжеты на тему бренности жизни для меня бесценны. Сейчас, прежде чем приобрести работу для коллекции, я оцениваю не только ее качество, но и суть, внутренний смысл, переданный мастером.

— Теперь вы можете определить истинно ценную вещь?

— Скажем, уже отличаю, после того, как обжегся несколько раз. Например, бывали случаи, когда в мою коллекцию попадали работы современных авторов. Они неплохие, но теряют свою ценность времени, философии. Сейчас и в Украине есть прекрасные мастера нэцкэ и окимоно. Мне же интересны старинные и подлинно восточные вещи. Ведь раньше не было понятия времени, одну фигурку могли вырезать несколько лет. Было вдохновение, которое ценится и сейчас — оно присутствует в работе, и в каждой окимоно живет мастер.

— На что, прежде всего, обращаете внимание?

— На статику фигур и качество. Искусство пластики заключается в том, что каждая вещь — шестимерная. Как ни смотри — с четырех сторон, сверху и снизу — с любой точки есть свой ракурс. В каждой чувствуется движение, есть образ. Складки одежды, морщины под глазами, пальцы рук — все в комплексе воспринимается как оживающая картинка. Например, танцовщица — одно неправильное движение резцом, и все, работа испорчена. Мастеру нельзя было допустить ошибку, потому что ее нельзя исправить. За этот материал можно было лишиться жизни. Когда европеец привозил японскому мастеру кость африканского слона, он не имел права допустить брак.

— Окимоно вырезают из ценных материалов?

— В моей коллекции есть антикварные окимоно, вырезанные из слоновой кости, бивня моржа, кораллов, дерева. Иногда дерево выкрашено золотом. Материалы дорогие, но ценится сама работа.

— И как дорого ценится?

 

"Антикварная вещь должна дождаться своего очередного сумасшедшего хозяина, дождаться своего времени."

— К примеру, вот эта работа — девушка держит клетку, в которой сидит птичка, — может стоить $200-300. Но подобная вещь более высокого качества ценится в два раза дороже. Порядка цен нет. Есть разные уровни коллекций. Все относительно. Потенциал цены коллекции или какого-то одного экземпляра — трудно прогнозируемая вещь. Это может быть и 10, и 300%. Цена зависит от множества факторов: в какое время продать, кому. Есть вещи, стоимость которых превышает все прогнозы. Но если человек собирает коллекцию ради инвестиций, он обречен на неудачу. У настоящего коллекционера совершенно другая мотивация. Это человек, который расстается с деньгами, потому что ему нужна именно эта вещь, и он не думает о ее продаже.

— Говорят, у вас самая большая коллекция в Украине. Это правда?

— Пожалуй, не буду говорить. Но думаю, что такой коллекции нет и в Европе. Собираю окимоно лет семь. Поначалу появилось несколько работ, потом их стало больше. От некоторых я решил избавиться, оставив себе самые лучшие — те, что мне нравятся.

— И много собрали?

— Около 200.

— Можете похвастать раритетами?

— Хвастовство — не мое пристрастие. Кроме работ мастеров токийской школы, в моей коллекции eсть даже несколько китайских работ высочайшего класса. Недавно купил очаровательную вещицу, думаю, нигде в Европе подобного нет. Искал долго. В Америке случайно познакомился с человеком, увлекающимся окимоно так же, как и я. Он познакомил меня с другим коллекционером, тот — с третьим. Так, по цепочке, я нашел то, что искал. Но можно и в Киеве найти довольно неплохие вещи — в антикварных магазинах. Это — как охота. Ищете, идете по следу, появляется азарт — и, наконец, находите. Что-то, к примеру, в Англии нашел, а что-то — в Киеве.

— В основном охотитесь за границей?

— Я сам ничего не привожу, покупаю все здесь. Это удорожает экземпляры коллекции, но что поделать. У нас нет законов, позволяющих ввозить ценности и гордиться тем, что владеешь красивой вещью — раритетом, показывать его людям. Вот такой парадокс. Многое друзья ищут по моей просьбе. Они знают о моем увлечении, высылают фото найденной вещи. Я им отвечаю, нравится или нет, и они покупают статуэтки для моей коллекции. Сын тоже увлекается окимоно. Так что моя страсть к коллекционированию уже передана по наследству.

— Экземпляры вашей коллекции украшают интерьер дома?

— Нет, они требуют особого ухода, все-таки сделаны из живого материала. Все находится за стеклом в специальных витринах-боксах, где стоят стаканчики с водой. Эти вещи страдают от перемещений, перепадов температуры и влажности. В коллекции есть экземпляры с трещинками, их приходится реставрировать. Нередко реставрация может стоить столько же, сколько и сама вещь.

— Не многие коллекционеры готовы показать свое собрание. Вы же проводите выставки.

— Некоторые по разным причинам боятся показывать то, что у них есть. Я, напротив, стремлюсь показать свою коллекцию, чтобы ее увидела большая аудитория почитателей искусства. Делаю частные выставки, что приносит огромную радость. Залы, где экспонируется моя коллекция, никогда не бывают пустыми. Недавно два месяца длилась выставка в Харькове. В сентябре пройдет выставка в Киеве.

— И все-таки, вы расцениваете окимоно как инвестицию?

 

— Было бы нечестно говорить, что никогда не думал о коллекционировании окимоно как о специфической форме инвестиций. Если вещь качественная, то она дорогая, редкая, принадлежит руке хорошего мастера. Предмет коллекции тем и замечателен, что в нем все это совпадает. Такая же инвестиция, разница лишь в том, что вложенные деньги можно в любой момент вернуть, а вот окимоно продать не так легко. Антикварная вещь должна дождаться своего очередного сумасшедшего хозяина, дождаться своего времени. Коллекционер ищет и покупает эти вещи не только для себя, а в большей мере — для детей, внуков. Он надеется, что эта вещь будет в какой-то степени памятью и о нем самом.