Контракти.ua

Правда ли, что на мысль заняться производством женских колготок вас натолкнула увиденная как-то в Монте-Карло роскошная яхта российского колготочного магната?

— Предыстория похожая, хотя и напоминает красивое вступление к счастливой сказке. На самом деле, как и у многих тысяч известных сейчас людей, моя карьера началась с челночного бизнеса: возил товар в Польшу, Югославию. Первое время сам продавал его на крупных оптовых рынках, один из которых, например, в Варшаве, находился, как и некогда в Киеве, на стадионе. А потом наладил контакты с местными оптовиками, которые и избавили меня от такой необходимости: забирали товар, как только мы приезжали на рынок.

Сколько лет вам тогда было?

— Мои университеты были очень ранними — я начал ездить за границу, еще учась в школе, но уже тогда видел себя в коммерческой деятельности. Возили мы все, что только можно было достать в Украине и продать за рубежом: кипятильники, утюги, батарейки. Моими хитовыми товарами были комнатные тапочки, зубная паста и какая-то ветчина. А самым элитным товаром, который я когда-либо продавал и на котором, собственно, и закончил свою челночную деятельность, оказались фотоаппараты «Киев 88 ТТL» производства Киевского завода «Арсенал».

— Сначала я стеснялся быть колготочным магнатом

Я возил в Польшу партии по 10 фотоаппаратов, общая стоимость которых составляла $2 тыс. Ездил туда как на работу, два раза в неделю: в подельник уезжал — в среду возвращался, в четверг туда — в субботу обратно, а в воскресенье у меня был законный выходной. И так продолжалось почти полгода. Жил в Польше где придется: в общежитиях, снимал комнаты в квартирах, иногда даже на вокзале ночевал. Несмотря на то что сейчас об этом вспоминаю с улыбкой, это было тяжелое время.

Фотоаппараты выгодно было возить: они занимали немного места, но стоили дорого — на них удавалось заработать ощутимый навар. Однако и риск был сумасшедшим, потому что мы проезжали несколько таможен: ездили в Польшу или Югославию в основном через Брест.

И как же вы договаривались с таможенниками?

— (Смеется.) Все, кто прошел через это, прекрасно знают, что проблемы с таможней были практически всегда. Это своеобразная лотерея, ведь за день через один пропускной пункт проезжали более 10 поездов в одном направлении, и все пассажиры ехали с одной целью: что-то продать и привезти домой деньги. Поэтому у всех находился миллион способов, как безболезненно пройти таможенный осмотр. Я, например, выставлял сумки с самым дорогим товаром на видное место, под ноги, и это чаще всего срабатывало — таможенник не обращал на них внимания и рылся в баулах, задвинутых в самые дальние уголки. Бывало также, клали на сумку с самым дорогим товаром остатки ужина, туда тоже никто не хотел лезть. Позже старались ездить в смену знакомого проводника и в случае возникновения проблемных ситуаций с таможенниками договаривались через него, чтобы нас не трогали. Формально мы, конечно, были контрабандистами, но больше рассчитывали на удачу. И в 90% случаев она от нас не отворачивалась.

Однако иногда таможенники высаживали нас с поезда, например, как-то в Бресте заставили сойти с этими фотоаппаратами, и мы молча ждали следующей электрички, пытались прорваться, а если этого не удавалось, возвращались домой. Но, слава богу, ни разу фотоаппараты у нас не конфисковали.

В занятии челночным бизнесом был здоровый авантюризм, и эти трудности закаляли. Ведь человек, желающий чего-то достичь, должен быть авантюристом, а авантюрист с большой буквы, в хорошем понимании этого слова, достигнет больших высот.

Что было после челночного бизнеса?

— Ездить за рубеж перестал, когда начались серьезные проблемы на границе. За три года мотаний по Польше и Югославии я заработал на восьмую модель «Жигулей», то есть в 18 лет у меня уже была машина, заработанная собственными руками. В то время ездить на «восьмерке» было очень круто, как сейчас на хорошем Mercedes. А чуть позже, к 20 годам, купил трехкомнатную квартиру на Сырце.

Остальной небольшой капитал пустил в свое новое дело. Занимаясь челночеством, я параллельно учился в Киевском институте народного хозяйства и как подкованный экономист понимал, что нужно переходить к системному бизнесу. Тогда как раз пошла новая волна — появлялись торговые ЛТД, и я вместе с двумя своими одногруппниками открыл оптовую торговую фирму. В то время тотального дефицита продавали все, что только можно было найти: машины, продукты питания, мебель, промышленные товары. Ездили на торговые выставки в Польшу, Германию, смотрели, что там можно купить, чего еще не было в Украине. На покупку товаров часто брали кредиты. Тогда одним из способов быстрого и совершенно легального обогащения был заработок на них за счет сумасшедшего уровня инфляции: люди брали кредиты, эквивалентные $200 тыс., а через два месяца отдавали всего $10 тыс. На этом бизнесе зарабатывали немыслимые деньги.

Вы тоже этим промышляли?

— И это было. Но понимаете, есть различные виды авантюристов. Я не могу себя назвать авантюристом чистой воды, хотя такая жилка во мне есть.

Тогда я думал: может, рискнуть, взять огромный кредит и заработать кучу денег? Но мой жизненный принцип — во всем знать меру и не перегибать палку — каждый раз меня останавливал. Кроме того, я всегда был сторонником основательных шагов, просчитывал все риски и только тогда делал следующий ход, который, может, был медленным, поступательным, но уверенным. И я не ошибся. Ведь практика показала, что большинство людей, легко заработавших в те времена сумасшедшие деньги, так же легко их и потеряли. У меня было очень много друзей и знакомых, которые в то время и чуть попозже, в 1993-1994 гг., зарабатывали бешеные деньги, но сломались: сошли с ума, многих нет в живых. Единицы добились успеха, стали состоявшимися людьми и дожили до наших дней. Потому что деньги, сыпавшиеся тогда с неба, многим настолько вскружили голову, что психика не справлялась. И 20-летние ребята, которые заполучили сотни тысяч, миллионы долларов, не понимали, что с ними делать и как на это реагировать.

Во что вылился ваш торговый бизнес?

— У нас было много направлений — мы построили небольшой холдинг, который занимался оптовой торговлей, открыли в Киеве мебельный салон, но также торговали недорогой польской и немецкой мебелью оптом. В тот момент она раскупалась, как семечки, ведь в середине 1990-х гг. мало кто покупал элитную мебель.

Параллельно открыли сеть магазинов аудио- и видеотехники, но в основном продавали ее оптом. Этот бизнес мы вели вместе с мамой (Светлана Кузьменко, ныне — владелица магазинов Kenzo, Max Mara, Moschino, «Подиум». — Ред.) и отчимом. Они курировали розницу, а я — оптовое направление. Марка LG, можно сказать, появилась в Украине благодаря нам. Мы первыми из Украины приехали в российский офис этой компании, которая в то время еще носила название «Голдстар», и настояли на ее выходе на украинский рынок. Первые несколько недель представительство этой компании находилось у нас в офисе, пока ее руководство не сняло отдельное помещение. И делать первые шаги на рынке тоже им помогали. Мы были первыми и, наверное, самыми любимыми их клиентами, но не стали самыми крупными, потому что на тот момент уже заявляли о себе такие монстры, как Фокстрот, Нью Винд, а у нас не было амбиций построить крупную торговую сеть. Может быть, это и хорошо.

Почему?

— Я когда-то прочитал высказывание одного из основателей американской компании «Дженерал Электрик»: «Если хочешь быть успешным на рынке, ты должен быть первым, максимум вторым. Третий — это уже лузер». Разделяю это мнение. Первый — на коне и может диктовать условия, снимать сливки, а седьмой или восьмой становится серой массой, «одним из». Я всегда стремился быть первым или заниматься эксклюзивными вещами. Поэтому когда профит бизнеса по продаже аудио- и видеоаппаратуры начал резко снижаться, возникли проблемы с таможней и транспортом, на рынке как грибы после дождя появилось множество торговцев техникой, и мы стали «одними из». Я понял, что пришло время выходить из этого бизнеса.

— Вынашиваю мысли о новом деле

Из-за сложностей с таможней и повышения ввозной пошлины упала и рентабельность мебельного бизнеса, кроме того, мебель стали производить и украинские компании. Было понятно, что время этого направления тоже истекает. Уже подумывая о сворачивании бизнеса по торговле мебелью, аудио- и видеотехникой, мы параллельно начали вести оптовую торговлю сигаретами. Занимались этим год, но снова столкнулись с той же проблемой: рынок стал достаточно плотным, а рентабельность бизнеса — низкой.

Спасибо полякам. Долгое время, сотрудничая с польскими компаниями, я понимал, что украинский бизнес идет той же дорогой, что и они, отставая только на несколько лет. Например, поляки в свое время ездили челноками в Китай, а когда бросили этим заниматься и стали вести более цивилизованный бизнес, мы начали ездить торговать в Польшу. И я четко осознавал, что период переходной экономики и нехватки внутреннего производства рано или поздно закончится, что люди, заработав деньги, будут открывать производства в Украине, выпускать товары для внутреннего рынка, переходить на легальный бизнес, который будет приносить стабильный доход. Ведь представьте себе, что такое торговля аудио- или видеоаппаратурой. Когда в Украину шли наши 20-30 фур аппаратуры в месяц, мы имели бессонные ночи: из-за машин, застрявших на таможне, даже если все в порядке с документами, бесконечных проверок налоговой, которая тогда лютовала. Это изматывающая нервную систему деятельность, и мне захотелось заняться бизнесом, который был бы отлажен как часовой механизм.

Тогда стали появляться мысли найти какую-то эксклюзивную нишу, заняться тем, чего еще нет в Украине и что было бы сложно кому-то воссоздать. И тут сложились воедино увиденная во время отдыха в Монте-Карло яхта и встреча в Италии с производителями колготок. Все происходило случайно и спонтанно. Может быть, это можно назвать судьбой.

А в Италии вы как оказались?

— На тот момент наш мебельный бизнес все еще работал: из Италии мы импортировали садовую мебель. Оказавшись в очередной раз в Милане по мебельным делам, мы познакомились через своих партнеров с представителями колготочного бизнеса. Вместе с ними отправились в Collant valley — Долину колготок — округ Мантова, где сосредоточено большинство итальянских предприятий по их производству. Начали знакомиться с этим бизнесом, понимать его, анализировать.

Для меня, конечно, было большим удивлением узнать, что уже в то время, в середине 1990-х гг., в России кто-то зарабатывал на колготках миллионы долларов. Фура этого товара стоимостью $300 тыс. разлеталась за два часа, а ежедневно там продавали колготок на $1 млн. Это очень много, и рентабельность такого бизнеса была 100%.

После поездки в Италию мы с партнерами в течение трех месяцев изучали, как устроен рынок, рассчитывали экономику этого бизнеса, взвешивали, определяли, каким должен быть первый шаг. На руку нам играло и то, что мы были доки в вопросах, связанных с таможней, передвижением товаров через украинскую границу. Но если бы я знал тогда, какие сложности придется преодолеть в таком, казалось бы, не самом сложном деле, то вряд ли бы им занялся. Однозначно остановился бы и попробовал что-то попроще.

А вы были первыми, кто начал колготочный бизнес в Украине или «одним из»?

— В 1993 году благодаря Павлу Ивановичу Лазаренко в Никополе, на базе Никопольского завода ферросплавов, была открыта очень хорошая колготочная фабрика, выпускавшая колготки под ТМ «Ника». Там работала действительно очень талантливая команда, фанаты своего дела. Многие специалисты этого предприятия сейчас трудятся у меня. Зачем Павлу Ивановичу понадобилось на базе крупного металлургического предприятия с миллиардными оборотами создавать подразделение по производству колготок, остается загадкой. Может, для женщин Никополя решил создать рабочие места.

То есть Пинчук и Коломойский, кроме всего прочего, — колготочные магнаты?

— Получается, что да. Это предприятие по-прежнему входит в структуру НЗФ и работает, хотя его пытались продать. Тогда в Украине только оно выпускало колготки. Мы понимали, что рынок почти пустой, и нам удастся снять какие-то сливки. Тем более, полагали мы, колготки — продукт, который всегда будет высоко востребованным у украинских женщин и в ближайшие годы вряд ли выйдет из моды. А процесс их производства также вряд ли претерпит революционные изменения.

Побывав во время своего визита в Collant valley и увидев, на каком оборудовании работают местные предприятия, мы поняли, что нам наладить такое же производство в Украине сначала будет нереально. Поэтому, с подсказки итальянцев, решили для начала легально завозить в Украину колготочные полуфабрикаты, а потом самостоятельно сшивать и красить их. На ввоз полуфабрикатов существовала минимальная ввозная пошлина, а рентабельность этого бизнеса, по нашим подсчетам, должна была составить около 70%. Нашли в Ирпене фабрику, которую построили ливанцы, на ней и стали доводить до ума эти полуфабрикаты. Предприятие было совершенно правильное по своей логике, но очень маленькое — его мощностями завоевывать рынок было невозможно. Когда осознали, что с фабрикой ливанцев далеко не продвинемся, начали искать альтернативные производственные площадки и нашли их в Польше.

Почему там?

— В Польше есть город Лодзь — место, где сосредоточены практически все колготочные фабрики Польши, а их там немало — это второй после Мантова в Европе центр колготочного производства. Польских партнеров искали через Торгово-промышленную палату, куда нам посоветовали обратиться на одной из выставок по легпрому. Там и получили список польских предприятий и стали их обзванивать. Откликнулось одно.

Сшивали полуфабрикаты и красили уже готовые колготки там, а в Украине их упаковывали. Продажи стали расти, и мы поехали знакомиться с поляками более тесно. Фабрикой, на которой мы размещали заказы, владели два брата, мои ровесники. Они оказались очень коммуникабельными, поэтому мы быстро с ними нашли общий язык, и наше партнерство укрепилось.

Одновременно стали более тщательно изучать предприятия украинского легпрома и нашли фабрику в Червонограде, которая еще с советских времен производила колготки. Нас подкупила ее близость к польской границе: всего 30 км. Было удобно возить на покраску и формовку наши колготки. Мы арендовали один из цехов этого огромного предприятия, которое к тому моменту уже стало частным и специализировалось на производстве детских колготок и носков.

Незадолго до распада Советского Союза, в 1988 году, это предприятие закупило около 200 новых вязальных машин. Мы их серьезно модернизировали и приступили к работе. В Червоноград к нам часто ездил технолог этой польской фабрики: поляки сильно помогали нам технологиями.

Однако все это время мы не были довольны тем, как развивается дело. Осознавали, что это полумера, и необходимо более серьезно строить свой бизнес. Ведь колготочные полуфабрикаты нужно было заказывать за границей и ждать, пока привезут. Но их часто поставляли не вовремя, а бизнес сезонный, и опоздание хотя бы на две-три недели грозит серьезной потерей прибыли — сезон может закончиться. Необходимо было создавать предприятие полного цикла и контролировать все этапы производства — от сырья до готового продукта.

В Червонограде мы могли только вязать и сшивать колготки, но я убедил партнеров сделать там красильный и формовочный цеха. Мы купили у поляков машины, и их технолог по крашению учил нас азам. И вот, через полтора года после того как мы начали колготочный бизнес, создали предприятие замкнутого цикла и выпустили первую самостоятельно изготовленную пару колготок.

Поляки хотели стать вашими партнерами?

— Мы обсуждали этот вопрос и даже делали первые шаги в этом направлении. В конце концов, польские партнеры побоялись инвестировать в наш бизнес. И, может быть, правильно, потому что инвестиций, которые они предложили, было мало. Поляки хотели вложить немного денег и дальше только получать прибыль, а я понимал, что в предприятие нужно вкладывать еще на протяжении лет четырех.

Регулярно посещая Италию, осознавал, что сделать предприятие европейского образца на базе фабрики в Червонограде невозможно — нет условий для совершенствования всех производственных процессов. Кроме того, арендованное предприятие нельзя заложить в банке для получения кредита и пополнять его оборотные средства. Мы, конечно, могли побороться с акционерами червоноградской фабрики и купить ее, но, слава богу, этого не сделали. Расстались с ними по-приятельски и даже позже помогали друг другу решать бизнес-вопросы. Было очевидно, что необходимо строить собственную фабрику. И в этот момент из колготочного бизнеса решили выйти два моих партнера.

Наш торговый оборот был довольно большим, все сразу свернуть не удалось, и, занимаясь производством колготок, мы продолжали, хотя и не так системно, как раньше, продавать сигареты, остатки аппаратуры. Да и жить как-то надо было, ведь на колготочном бизнесе мы зарабатывали минимальную прибыль, поскольку он постоянно требовал новых вложений. Собственно, это и стало причиной выхода моих бывших компаньонов из дела.

Мы как-то сели, поговорили, я сказал, что инвестиции в производство колготок будут продолжаться и продолжаться — не нужно питать иллюзий. И после этого разговора решили расстаться. Это был совершенно цивилизованный развод. Мы разделили наши бизнесы: один из партнеров забрал компанию по оптовой торговле коврами, которой мы к тому времени также занимались, второй — торговлю сигаретами. Я остался с колготками. И они оба по-прежнему занимаются этим. Мы, конечно, общаемся, поздравляем друг друга с праздниками, но таких тесных отношений, как раньше, конечно, между нами нет.

Не жалеют, что покинули вас тогда?

— Они же мужчины, это девочки могут сожалеть. Их мысли могут выдать взгляд или вид. Но каждый раз при встрече поют дифирамбы, говорят, что я молодец.

А у вас самого тогда не было сомнений в правильности своего выбора?

— Все, что ни делается, к лучшему. Даже когда было очень плохо, у меня не возникало мыслей, что делаю что-то неправильно. Я уверен в себе, всегда убежден в том, что делаю, и в достижении результата. Как-то извернусь, на пузе проползу, но добьюсь своего.

Тогда я рассуждал так: изготовление колготок — настолько сложный бизнес из-за отсутствия культуры производства, специалистов, что если я сейчас его создам, то буду основным игроком на рынке. Когда меня кто-то отговаривал от этого занятия, утверждая, что вот, придут итальянцы, вытеснят с рынка, я отвечал: пусть приходят, пробуют, если кто-то сделает здесь то, что сделал я, сниму перед ним шляпу. Итальянцам, чтобы работать на украинском рынке, нужно перевезти сюда всех технологов вместе с семьями.

Поэтому я без всяких сомнений шел вперед. И расставшись с партнерами, занялся строительством фабрики.

А где вы взяли деньги, ведь бизнес еще не приносил достаточно прибыли?

— За душой у меня были сбережения, плюс продал дом в поселке «Золотые ворота» (элитный коттеджный городок под Киевом. — Прим. ред.).

Не пожалели?

— На тот момент мне было 28 лет, я был неженат и считал, что большой дом мне еще не нужен. Вырученные от продажи деньги составили 25% от вложенных в строительство завода инвестиций. Раньше я говорил, что он обошелся мне в $3 млн, но сейчас прикидываю, что с учетом всех потерь выйдет, страшно сказать, около

$5 млн. Ведь, неправильно понимая технологию, мы делали брак и выбрасывали или списывали на третий сорт 20 или 30 тысяч пар колготок ежедневно. Но на этом расходы не закончились: после открытия завода в 2004 году продолжал инвестировать в оборудование, сырье.

Сейчас у меня как человека активного и еще не лишенного духа авантюризма появились идеи о новом бизнесе. Скорее всего, это также будет производство, потому что мне нравится видеть вещественные плоды своего труда, пусть они и тяжело даются. И, собственно, нет разницы, будет это металлургия, легпром или другая отрасль — мне нравится созидать, а не делать деньги из воздуха.

А ваша жена носит колготки, которые вы выпускаете?

— Конечно, только их. А какой ей смысл покупать колготки других производителей? Я совершенно уверенно заявляю, что наша продукция ничем не хуже, а по многим показателям и лучше, чем у многих итальянских производителей. И пусть украинские женщины не забывают, что основной рынок для итальянских колготок — Западная Европа. А в Украину идет продукция по остаточному принципу: модели попроще, из старых коллекций, иногда и из сырья второго сорта. Это мне неоднократно подтверждали и сами итальянские предприниматели.

— Сниму шляпу перед тем, кто сможет меня повторить

Жена не только носит мои колготки, но еще и дает советы. Интересуется новинками, вникает в их нюансы. Она, по сути, первый потребитель, тестирующий новые модели колготок моей фабрики на себе, после чего одобряет или критикует их. Например, некоторые модели в свое время показались ей недостаточно мягкими и не соответствующими размеру, некомфортными. Я передал технологу все ее замечания, и тот доработал продукт.

А ваш тесть Анатолий Кинах дает вам советы по бизнесу?

— У нас замечательные отношения, но Анатолий Кириллович дает мне советы другого плана, например, быть хорошим мужем. Да мне не особо  и нужны советы по бизнесу.

А вот Марина Кинах (теща. — Прим. ред.) в бизнесе помогает. Например, недавно мы праздновали выпуск 25-миллионной пары колготок, устроили показ. Она пригласила многих знаменитых гостей, да и сама носит только мои колготки.

Вас никогда не смущало то, что вы, мужчина, выпускаете чисто женский продукт?

— Может быть, первое время немножко смущало, но с возрастом пришло другое понимание. В конце концов, это же не наркотики фасовать. Я прошел такую школу жизни, что меня смутить тяжело. И поверьте, в той же Италии владельцы заводов по производству колготок — уважаемые люди.

А яхту уже купили?

— Конечно.

И она пришвартована в Монте-Карло?

— Нет, в Киеве. И дом в Золотых воротах купил.

Персона

Максим КУЗЬМЕНКО, генеральный директор ООО «Омакс Интернешнл». Родился 27 февраля 1973 года в Киеве

Образование: 1979-1991 гг. — обучение в средней школе

1991-1996 гг. — Институт народного хозяйства (сейчас Киевский национальный экономический университет), маркетинг

Чем гордится: семьей, бизнесом и друзьями

За что стыдно: за некоторые подлые и жестокие поступки, совершенные в сложные 1990-е годы

Жизненное кредо: думать об успехе, быть настроенным на позитив и всегда двигаться вперед

Хобби: футбол, теннис, яхтинг

Последняя прочитанная книга: Роберт Грин «48 законов власти»

Карьера

1993 г. — начало бизнес-проектов, оптовая торговля промышленными и продовольственными товарами

1995 г. — оптовая торговля техникой Panasonic и LG-электроникс в качестве официального дистрибьютора

1998 г. — основал ООО «Омакс Интернешнл»

Компания

ООО «Омакс Интернешнл». Специализируется на производстве женских колготок, чулок, гольфов и носков ТМ «Интуиция», Magic Lady

Количество работников: 252

Рентабельность бизнеса: 20%

Оборот компании: 40 млн грн в 2007 году