Контракти.ua

Путь под монастырь

Обычно, сравнивая бизнес-отношения нынешней поры и давних дореволюционных времен, мы констатируем, что при царе-батюшке законы деловой жизни были четкими, а их выполнение — тщательным. Но в похоронном деле, откровенно говоря, было не все так просто. У наших предков 100 лет назад к погребальным службам хватало вопросов.

Рекламное объявление фирмы вдовы Де-Векки. 1914 г.

Вплоть до советского времени наших земляков провожали в последний путь строго по исповедному принципу. У представителей каждой религии были свои кладбища, похоронные обряды, ответственные за исполнение. Подавляющее большинство киевского населения составляли православные. Естественно, что среди мест захоронений православные кладбища тоже преобладали. Поначалу они были сосредоточены на церковных погостах, на территории монастырей. Хоронили там как священнослужителей, так и мирян. Причем для последних места под могилы выделяли за посильную плату. Тем, кто при жизни материально помогал храмам или чьи родные не поскупились на пожертвования, предоставляли почетные места вблизи церкви, у алтарной стены. А бедноту хоронили на краю погоста, в закоулочках. Похоронный обряд тоже соответствовал достатку покойного: от торжественной панихиды с протодиаконом и певчими при погребении щедрого богача до скороговорки дьячка над бесплатной могилой нищего.

Чтобы изучить состояние киевских кладбищ, в 1874 году была учреждена специальная комиссия. По собранным ею сведениям, финансовое хозяйство кладбищ пребывало в неудовлетворительном состоянии. Плату за места для могил взимали произвольно, поскольку никакие нормативы на сей счет не были предусмотрены. Приходящие суммы не оформлялись, надлежащей отчетности и контроля не было.

Такая ситуация устраивала духовенство. Ведь, по идее, собранные за подмогильные места средства должны были идти на благоустройство кладбищ. А при неопределенности доходов эти суммы можно было перебросить на другие потребности: строительство и ремонт храмов, содержание причта и т. п. В итоге захоронения при церквях и монастырях порой имели плачевный вид. Могилы зарастали травой и кустами, на кладбищах ночевали бродяги, пасся скот... Впрочем, бывали исключения — в тех случаях, когда достойное содержание некрополя давало ощутимый материальный эффект.

По соседству с Аскольдом

Один из крупнейших киевских монастырей — Николаевский (Пустынно-Никольский) на Печерске — обустроил свое кладбище на историческом месте. По летописному преданию, именно там похоронили в 882 году киевского князя Аскольда, погибшего при захвате Киева варяжским конунгом Олегом. Так эту местность и называли — Аскольдова могила.

В начале позапрошлого века кладбище на Аскольдовой могиле имело неказистый вид. Разве что кладбищенская церковь св. Николая — небольшая круглая постройка в классическом духе, выстроенная городским архитектором Андреем Меленским в 1810 году — производила приятное впечатление. На время крепостного строительства и сооружения спуска к мосту через Днепр кладбище вообще закрыли и вознамерились было уничтожить. Однако с 1870-х годов возобновились захоронения.

Кладбище на Аскольдовой могиле. С открытки начала ХХ в.

После повторного открытия кладбища на Аскольдовой могиле многие состоятельные киевляне стремились обрести свой последний приют именно здесь. Тому было несколько причин: близость к аристократическим Липкам, исключительная красота ландшафта, романтика исторических преданий, подкрепленная популярной оперой Алексея Верстовского «Аскольдова могила»... Николаевский монастырь учел возникший изрядный спрос.

В 1880-х годах должность смотрителя кладбища занял иеромонах Рафаил (Залипаев). Умный и образованный священнослужитель добился того, что монастырь выделил достаточные средства на работы по расширению и модернизации Аскольдовой могилы. Кладбище было оформлено в виде шести террас, устроенных по склону, с удобными дорожками, лесенками, скамейками; отец Рафаил создал также оранжерею для украшения могил цветами. То есть после реконструкции некрополя спрос был удовлетворен солидным предложением. Аскольдова могила превратилась в элитное кладбище, где хоронили аристократов, государственных мужей, генералов, финансовых магнатов, видных деятелей культуры.

Цены за места захоронения были по тем временам запредельными. Даже на самых скромных террасах в конце XIX — начале XX вв. приходилось выложить за участок по 150-300 рублей, а на наиболее престижной 1-й террасе (вблизи церкви) подмогильное место могло обойтись в 1 тыс. рублей (годовой бюджет семьи среднего чиновника) и даже больше. По данным известной исследовательницы истории киевских некрополей Людмилы Проценко, в предреволюционный период ежегодные доходы Николаевского монастыря от эксплуатации кладбища на Аскольдовой могиле превышали 115 тыс. рублей. Правда, и расходы приходилось нести немалые. Помимо благоустройства и строительства (к примеру, в 1901 году соорудили новую капитальную колокольню кладбищенской церкви), изрядные суммы шли на инженерные работы. Опасность оползней склона побуждала проводить дорогостоящий дренаж и укрепление откосов. Но инвестиции не пропадали зря. Аскольдова могила до самой революции оставалась местом особо престижных захоронений.

Власть рабочих и крестьян с «буржуйским» некрополем решила покончить. В 1930-е годы кладбище превратили в место отдыха. При этом могилы уничтожили (лишь небольшая часть захоронений была перенесена на другие кладбища), склепы разобрали на стройматериалы, ограду с колокольней снесли, церковь перестроили в парковую ротонду. До нынешнего времени от знаменитого VIP-некрополя осталась лишь пара изуродованных склепов да символическая могила героев Крут, похороненных на Аскольдовой могиле в 1918 году.

Свинья — товарищ

По мере того как город рос, его кладбища переполнялись. Обычных погостов не хватало. К тому же с санитарной точки зрения продолжать заполнение гробами земли в центральных районах города было крайне нежелательно. Чумные эпидемии второй половины XVIII века послужили толчком к тому, чтобы создать общегородское кладбище подальше от жилых кварталов. Первый такой некрополь появился в 1772 году на горе Щекавице над Подолом. До нынешнего времени он не сохранился.

Когда в 1830-х годах имперские власти затеяли грандиозное строительство новой крепости на Печерске, для отселения жителей была предусмотрена обширная незастроенная территория вдоль реки Лыбедь. В той же зоне возник целый кладбищенский комплекс — места захоронений православных, католиков, лютеран. От располагавшегося там хутора генерала Сергея Байкова новое кладбище стало называться Байковым.

Неоднократно Киевская духовная консистория обращалась к городскому руководству с ходатайствами о прирезке к Байковому кладбищу новых земельных участков. Надо отметить, что муниципальная земля, отошедшая под кладбище, как бы оставалась у города на балансе, но у нее не могло быть иного пользователя, кроме духовных властей. Иногда вокруг земельного вопроса возникали конфликты. Так, в 1913 году город отказал консистории в просимых ею 5-6 га для бесплатных участков под могилы бедняков. Раз так, то духовное руководство объявило, чтобы «на Байково кладбище покойников из благотворительных лечебниц и приютов больше не присылать!»

Ворота католической части Байкового кладбища

Впрочем, к этому времени уже имелось другое обширное православное кладбище — на Лукьяновке, основанное в 1878 году. Это был особый некрополь. Город принял его на свое содержание и попечение. В интересах населения были установлены твердые цены на подмогильные места, так, чтобы они ни на каком участке не превышали 25 рублей. Такую же твердую таксу — 1-2 рубля — ввели за рытье могил. Основателем кладбища признан гласный городской думы Илья Зейферт, наиболее активно отстаивавший идею его создания. Он добился ассигнования 8 тыс. рублей на благоустройство и озеленение нового некрополя.

В 1888 году Зейферт умер от инсульта во время страстного выступления в думе в защиту интересов «своего» кладбища... После этого городские власти сформировали специальную комиссию по заведыванию кладбищами, но попечение о Лукьяновском некрополе оказалось ниже всякой критики. Город пользовался доходами с кладбища по своему усмотрению, между тем нормальной ограды там не было, так что порой забредшие на кладбищенскую территорию свиньи разрывали могилы, а прохожая публика беззастенчиво справляла нужду.

Теперь, к счастью, Лукьяновский некрополь имеет заповедный статус и содержится в полном порядке.

Что же касается погребального обслуживания, то здесь, можно сказать, господствовали рыночные отношения. В начале прошлого века в городе имелся добрый десяток похоронных бюро, которые обеспечивали ритуальные услуги на все вкусы и кошельки (при этом тарифы делили на «разряды»). За надлежащую плату порядка нескольких сотен рублей можно было заказать и эффектный надгробный памятник. Этим занимались, в частности, фирмы Риццолатти и вдовы Де-Векки, уже знакомые читателям Контрактов по рассказу об итальянских предпринимателях в Киеве.

Киевский Иерихон

Неправославное население Киева тоже располагало своими кладбищами на отведенных городом участках. Практически национальные меньшинства были распределены по конфессиям. Поляки преобладали на католическом кладбище, немцы — на лютеранском, евреи, ясное дело, — на иудейском. Духовные представители соответствующих исповеданий опекали свои некрополи при активной организационной и материальной поддержке единоверцев.

При решении финансовых вопросов по содержанию кладбищ различные общины проявляли изобретательность и инициативность. К примеру, киевские лютеране еще в начале XIX века завели эффектный катафалк со всеми принадлежностями погребальных церемоний, равного которому в городе не было. За плату от 20 до 80 рублей его могли брать напрокат все желающие, что способствовало изрядному пополнению средств местной кирхи.

Особая ситуация сложилась для иудеев. С еврейской общины Киева взимали своеобразный интегральный налог — так называемый коробочный сбор. Он представлял собой специальную «накрутку» входящую в цену кошерного (приготовленного в соответствии с ритуалом) мяса, которое употребляли в пищу иудеи. Таким остроумным способом основную тяжесть налога возложили на состоятельных евреев, употреблявших значительно больше мяса, нежели бедняки. Коробочный сбор поступал в городскую кассу. Муниципальные власти выделяли из него отчисления на социальные потребности киевских иудеев, в том числе и на содержание кладбищ.

Вследствие этого, городское руководство держало финансовую деятельность иудейского кладбища под своим контролем. В 1881 году был официально утвержден порядок содержания этого кладбища. Еврейское население выбирало 12 кладбищенских старост из наиболее уважаемых членов общины, а городской представитель визировал результаты выборов. Согласно специальному положению, старосты были обязаны «содержать еврейское кладбище, нужные для выноса тела приличные носилки и дроги, а равно и все погребальные принадлежности в надлежащем устройстве и порядке».

На них же возложили наем служителей и рабочих, которые «при исполнении ими своих обязанностей должны быть прилично одеты и коим строго воспрещается взимать самовольно от себя какие-либо сборы». Бухгалтерия велась строго: «Все поступающие на погребение умерших доходы и пожертвования, а равно и назначенные из коробочного сбора на погребение умерших бедного сословия суммы поступают к казначею, который ведет приход и расход по этому делу, по книгам, скрепленным старостами. По истечении каждого месяца состояние сумм по книгам казначея удостоверяется подписями раввина и старост, а по окончании года книги эти представляются на рассмотрение и ревизию киевского еврейского комитета».

Благодаря добросовестности старост (в число которых входил и «сахарный король» Лазарь Бродский), подкрепленной тщательным контролем, иудейское кладбище содержалось образцово. Сначала оно находилось на Зверинце (часть территории нынешнего Республиканского ботанического сада), потом на Лукьяновке выделили значительный участок земли для нового еврейского некрополя. На его обустройство пошли не только суммы коробочного сбора, но и десятки тысяч рублей общинных пожертвований.

В результате Лукьяновское еврейское кладбище оказалось тщательно распланированным, обнесенным капитальной кирпичной стеной с красивыми воротами, получило все необходимые строения. Один из городских деятелей, домовладелец Лукьяновки Филипп Ясногурский, не скрывая зависти, писал, что это кладбище «стоит гордо, высматривает твердыней как недоступная крепость, кругом солидная ограда, укрепленная тяжелыми железными решетками, держится днем и ночью на запоре и так строго оберегается, что туда ни зверь не войдет, ни птица не влетит».

«Недоступная крепость» пала в советское время. Еврейское кладбище на Лукьяновке в 1960-е годы было уничтожено, а на его месте выросли «карандаш» телецентра и спортивный комплекс.

Равенство и братство

После того как советская власть отделила церковь от государства и школу от церкви, нетрудно было понять, что и погребальные функции тоже будут сосредоточены в руках официальных органов. И вот 1 июня 1919 года был издан декрет Совнаркома «О кладбищах и похоронах».

Согласно этому декрету, все кладбища, морги, крематории, похоронные организации поступали в распоряжение коммунальных отделов местных советов. Один из пунктов, в духе времени, гласил: «Для всех граждан устанавливаются одинаковые похороны. Деление на разряды как мест погребения, так и похорон уничтожается». Расходы на похороны возлагались на родственников и близких по таксе исполкома, в случае смерти неимущих и беспризорных — на государство, действовали также похоронные страховые кассы. Оплата мест на кладбищах была отменена. По поводу частных похоронных предприятий было заявлено, что они «не прекращают своей деятельности, а со всем их аппаратом поступают на учет местным исполкомам». Религиозные требы при погребении каждый был волен заказывать сам.

Какое-то время приватный бизнес, наподобие упомянутой Ильфом и Петровым погребальной конторы «Милости просим», еще устраивал гражданам проводы в последний путь. Однако коммунальные органы, принявшие на себя заведование кладбищами, могли в любой момент вклиниться в это дело. Вот характерная коллизия, описанная в известном рассказе Исаака Бабеля «Конец богадельни». Старики и старухи, призреваемые при втором еврейском кладбище в Одессе, обеспечили себе немалый приварок к скудному пайку благодаря тому, что припасли с лучших времен солидный гроб. Его сдавали напрокат бедным людям для совершения панихид; потом тела покойных, облеченные в саван, сваливали в могилы. Но однажды гроб потребовался для похорон коменданта красноармейского гарнизона. И со словами: «Он заслужил у Республики» начдив заставил закопать покойного коменданта вместе с гробом. Когда же старики потребовали сделать им новый гроб, заведующий кладбищем пропустил их слова мимо ушей: «Мне больше сердце болит за безработных коммунальников, чем за этих спекулянтов».

Большевики проповедовали атеизм и в похоронном деле также намеревались изжить религиозную составляющую. Поначалу они попробовали завести собственные, совершенно отделенные от прошлого, ритуалы и места захоронений. Как известно, в Москве жертв революционных боев похоронили под Кремлевской стеной, в Петрограде — на Марсовом поле. В Киеве же для этого избрали уютный Мариинский парк. В братскую могилу на его земле после захвата города красным воинством Муравьева легли многие сотни погибших в дни январского восстания рабочих Арсенала. Над этим захоронением доныне стоит памятный знак.

А потом, укоренив новое мировоззрение, советская власть окончательно подгребла кладбища под себя. Разделение их по вероисповеданиям было полностью отменено, по поводу религиозных обрядов и частных структур органы НКВД УССР в 1925 году заявили: «Существование каких-либо особых организаций вроде похоронных обществ, связанных с эксплуатацией кладбищ, является совершенно излишним, а потому НКВД в соответствующих случаях отказывает в регистрации их». Была подготовлена почва для будущих, уже советских, «разрядов» похорон в строгом соответствии с уровнем номенклатуры.

Между прочим

В ходе реорганизации кладбищенского дела в 1919 году большевистское руководство Киева надумало устроить специальное новое кладбище для павших революционеров. Губернский исполком постановил отвести для него 75 соток на откосах Аносовского сада (где ныне парк Славы). Хоронить там могли только с санкции партийных комитетов, причем всякие религиозные обряды категорически исключались. Предложенное официальное название было таково: «Центральное кладбище жертв контрреволюции».

Однако в экспресс-информации по поводу заседания губисполкома о том же партийном пантеоне выразились короче — его наименовали… «кладбищем революции». Так и написали: «Коллегии коммунального хозяйства предложено приступить немедленно к работе по устройству кладбища революции и отпустить на это 300 000 руб.». Впрочем, проект советского некрополя с двусмысленным названием так и остался на бумаге: большевиков вскоре выбили из города деникинцы, а потом к идее «кладбища революции» уж не возвращались.