Контракти.ua

Потому что все и в Москве, и в Киеве понимают, что принципиальные ценовые вопросы решаются не в Газпроме, а в кабинете премьер-министра. И поскольку пока украинской стороне практически нечего предложить россиянам, ей остается только уповать на благосклонность Владимира Владимировича. А что делать, раз Украина находится в такой энергетической зависимости от России?
Но эта энергетическая зависимость — результат нежелания украинских властей хоть что-то менять в собственных подходах. Газпром сегодня гораздо в большей степени заинтересован в украинском рынке, чем Украина — в российском газе. Это только на словах Газпром — могущественная корпорация, которая держит всю Европу на энергетической игле. На самом деле его серьезно теснят конкуренты. Газпром потерял 14% рынка из-за наступления Норвегии и Катара, при этом экспорт самой Норвегии вырос на 28%, а Катара — на 363%! Корпорация, которая еще два года назад заявляла, что претендует на 50% европейского рынка газа, сегодня должна бороться за первое место в поставках (а это 33%) с норвежцами (29%). При этом тенденция уменьшения роли Газпрома на европейском рынке продолжается. И в этой ситуации цена газа для некоторых стран уменьшилась на 30%, а для промышленных предприятий — на 40!
В то же время в Украине цены постоянно растут, в том числе и для населения. Более того, последние соглашения о газовых поставках зафиксировали увеличение объемов поставляемой продукции, в которых Украина не нуждается. И цена для нее на деле не уменьшилась — скидка есть скидка, формула есть формула.
Для того чтобы разговаривать с Газпромом на равных, Украина должна была бы заняться тем, чем занимаются все уважающие себя партнеры корпорации в Европе — диверсификацией поставок. Если у нас есть возможность получать венесуэльскую нефть для Беларуси, то неужели нет возможности получать норвежский и катарский газ для себя? Конечно, нас начнут уверять, что привезенный танкерами газ дорог, но и российский недешев. Кроме того, самим фактом прихода нового поставщика мы можем показать Газпрому, что ему придется снижать цены: придет конец спекулятивной политике соседнего государства. И, как знать, может быть, тем самым мы откроем путь к российским реформам, а это будет означать, что уже скоро нам не придется иметь дело с нынешними руководителями России, пытающимися рассматривать энергетические поставки как политическое оружие и тем самым перечеркнувшими саму возможность серьезного развития газодобывающей отрасли в России.
Более привлекательного рынка, чем украинский, для Газпрома сегодня нет, потому что это рынок безальтернативный. Более важного транзитера газа, чем Украина, у Газпрома сегодня также нет, потому что нет никаких подводных путей, а когда они появятся, еще неизвестно будет, чем и для кого их заполнят. За удовольствие сосуществования необходимо платить, в том числе и снижением цены. Но кто будет снижать цену, когда поставщику никто не угрожает? Кто будет снижать цену, когда покупатель боится новых трубопроводов как огня? Кто будет снижать цену, когда в руководстве страны заседают люди, привыкшие урегулировать газовые вопросы полюбовно, а не в национальных интересах? Кто будет снижать цену, когда в обмен на политически важное для России решение о продлении пребывания Черноморского флота в Севастополе украинский президент соглашается всего лишь на незначительную скидку на газ, да еще и преподносит это очевидное дипломатическое поражение, этот триумф некомпетентности как свою победу — и все в это верят! Я бы на месте Путина тоже бы цены не снижал. Я бы на месте Газпрома тоже бы о цене не разговаривал. Цену снижают тем, кого уважают, а не тем, кем манипулируют.

Виталий Портников, «Контракты»
Фото УНИАН