Музыка Марии, или Восхождение
Жизнь Марии Колесниковой окончательно изменилась и перешла в иное качество в ночь на вторник 8 сентября прошлого года, вот как раз год назад. Ее тогда попытались выкинуть из страны, привезя на беларусско-украинскую границу, но Маша порвала паспорт, лишив силовиков возможности доложить Лукашенко, что его распоряжение выполнено, и отрезала себе путь на свободу, по которому отправились двое ее товарищей, которые оказались тогда рядом. Они – в Украину, она – в тюрьму. И в историю.
Колесниковой, до массовых протестов давно обосновавшейся в той, настоящей Европе, вернуться опять к своим музыкальным проектам ничего не стоило, но она посчитала это «ничего» слишком дорогой ценой. Бросить политику, перевести ее в разряд необременительного хобби или даже нырнуть в нее с головой в качестве еще одного представителя оппозиции за рубежом стало для нее невозможным, по-видимому, после того, как она стала символом сопротивления, участвуя в минских маршах протеста. Предоставленная режимом возможность спастись по вип-разряду была унизительна как для самой Марии, так и всего протестного движения в ее лице. Она не стала демонстрировать покорность, пусть и под принуждением.
Вчера Марию Колесникову суд приговорил к 11 годам заключения за призывы к действиям, угрожающим национальной безопасности, создание экстремистской группировки и заговор с целью захвата власти. Флейтистка и дирижер, оказывается, представляла собой страшную государственную угрозу. Одиннадцать лет тюрьмы в Беларуси, где люди и после пятнадцати суток порой выходят калеками, это страшно. Витольд Ашурок, получивший пять лет за участие в протестах, погиб через пять месяцев после оглашения приговора. Десять лет впаяли и Максиму Знаку, юристу, входившему, как и Маша, в президиум Координационного совета беларусской оппозиции. Режим с показательной свирепостью расправляется с теми, кто решил, будто можно усомниться во власти Лукашенко.
Но при всех признаках того, что протест нынче растоптан в пыль, не исчезает ощущение огромной победы, которую Мария Колесникова одержала над ярящимся диктатором, а с ней вся Беларусь. Отказ удариться в бега, готовность с товарищами по протестным колоннам пройти испытание неправедным судом и тюрьмой, где может статься всякое, - мир стал свидетелем настоящего подвига, чье величие тем больше, чем жесточе и омерзительнее себя ведет власть, рахитично опирающаяся на такое же практически беспримесное зло маразматирующей путинщины. Навальный, вернувшись на родину, откуда его вывозили в состоянии между жизнью и смертью, следовал примеру Марии, но он-то политик с большим опытом, в том числе опытом работы под постоянной угрозой. Маша совершает свое восхождение, имея за плечами опыт музыки. Она просто терпеть не может фальшивые ноты и идет вслед за точными.
У нее хотят отнять одиннадцать лет свободы, но не способны отобрать и минуты. Ее знаменитое сердечко не могут удержать никакие заборы. Лукашенко неимоверно жалок в мире, в котором есть Мария Колесникова и ее музыка.
За свободную Беларусь!
Налил и немедленно выпил – Леонид Швец
