Контракти.ua

Бегство
Когда в середине 1930-х годов началось интеллектуальное движение против социализма и коллективизма, выяснилось, что бежать от государства больше некуда. Свободных территорий не осталось. То есть если вы вдруг решите учредить новое государство, у вас ничего не выйдет, так как все места уже заняты.
Правда, есть одно «но». Государства владеют людьми на суше. На море же их юрисдикция распространяется только на двухсотмильную «исключительную экономическую зону». Далее начинается ничейная земля, точнее — вода, на которой территория государства съеживается до территории судна. А сама «государственная принадлежность» корабля определятся его флагом.
С этого момента Мировой океан — последняя «ничейная» территория — становится местом действия большинства политических утопий и антиутопий.
Заметьте, что разнообразные злодеи в поп­культуре обычно гнездятся на удаленных островах и на океанском дне. Там, вдали от надзора государственного ока, они вынашивают свои планы по захвату власти или уничтожению всего живого. Вообще, леваки, составляющие большинство среди «деятелей культуры», весьма своеобразно представляют себе человека, особенно человека, недовольного всевластием государства. Вот, к примеру, замечательная игра Bioshok. Действие ее происходит как раз в таком подводном городе «беженцев за свободой», жители которого превратились в мутантов и заняты радостным истреблением друг друга. По мнению авторов, стоит только людям оказаться вне государственной опеки, как они немедленно примутся ставить медицинские опыты друг над другом, изобретать плазмиды и самовлюбленно мутировать. Между тем хозяйство, в котором происходит действие игры, весьма развито. Нужно ведь суметь построить город под водой, создать системы жизнеобеспечения и т. п. Кто и как этим занимается (очевидно, в свободное от мутаций время) — непонятно.

Практика
Попытки создания микронаций, то есть учреждения собственных правил общежития на море, довольно многочисленны, но абсолютно удачных среди них нет.
«Операция Атлантис» — проект новой страны во главе с Вернером Стифелем. В рамках этой операции был построен корабль из ферро­цемента, который должен был стоять на якоре в Карибском море. В 1971 году корабль добрался до Карибского моря, где успешно затонул во время урагана. Тонущие плавсредства — хорошая, добрая традиция в нашей теме.
Проект искусственного острова «Океана», на котором должна была быть создана новая нация, начался в конце 1960-х, собрал $400 тыс. и обанкротился в 1994 году. Как говорят комментаторы, в этом проекте было слишком много вождей и слишком мало индейцев. Типичный пример того, что получается, когда за дело берется много университетских умников.
Риф Минервы. Майкл Оливер, миллионер из Лас-Вегаса, решил основать новую страну на рифе Минервы, в 260 милях от Королевства Тонга. Рифы находятся достаточно далеко от любого государства и довольно обширны для такой попытки. Оливер построил на рифе искусственный остров и провозгласил Республику Минерва. Первой реакцией на его действия стал ящик с инструментами, сброшенный с вертолета. На ящике было написано «Инструменты и оборудование от Короля Тонга». Через некоторое время явился и сам король в сопровождении нескольких громил. Его Величество спел национальный гимн Тонга, водрузил национальный флаг Тонга и удалился. На этом история республики закончилась. Ветер и вода довершили дело, смыв искусственный остров в море.
Этот пример, кстати, показывает бесперспективность покупки или аренды островов, отмелей и любой другой суши. Государства не заинтересованы в расширении своего картеля, в том, чтобы «кто попало» мог вот так вот запросто учреждать новые государства, какими бы смехотворными ни казались эти попытки. В таких случаях они реагируют быстро. В 1969 году была предпринята очередная попытка создания новой нации на корабле в районе отмели Кортеса, в 100 милях от Сан-Диего. Корабль, построенный для этой цели, по традиции затонул, однако тут же возник и начал набирать обороты другой проект создания платформы на том же месте. Правительство США немедленно заявило, что отмель Кортеса — неотъемлемая часть территории США и кому попало нечего там делать.
Остров Роса. Джорджио Роса, профессор из Болоньи, в начале 1960-х построил башню в Адриатическом море. Она поддерживала платформу, на которой располагались магазин, банк, почта и ресторан, а также прогулочные палубы. Итальянские власти не обращали внимания на это сооружение, поскольку оно находилось за пределами трехмильной зоны территориальных вод. Тем не менее в 1968 году, когда Роса заявил о независимости, башня была уничтожена итальянским флотом. Причина — «предположение» властей о проституции, порнографии и распространении наркотиков. «Вся эта страна — мафия», — сказал профессор. Добавим — практически любая страна.
Город Невмешательства (laissez faire City). Проект, инспирированный романами Эйн Рэнд, начался в 1995 году с провозглашения независимости и создания траста учредителей. О проекте написал The Economist, сделала репортаж ВВС. Проект сразу же набрал 3000 учредителей, однако вскоре выяснилась маленькая деталь: свободной земли нигде нет. Невозможно найти сколько­нибудь приемлемой территории, достаточно защищенной от возможных претензий и притязаний других государств. Словом, налицо пример плохого менеджмента проекта.
Княжество Силенд. Это, пожалуй, единственный пример удачной попытки создания микро-нации. В 1967 году бывший оператор пиратского радио Рой Бейтс возле побережья Великобритании захватил брошенную платформу ПВО времен Второй мировой войны. Он провозгласил новое государство Силенд в форме конституционной монархии с собой во главе. Бейтс использовал платформу для вещания собственной радиостанции «Радио Эссекс».
История Силенда отмечена несколькими скандалами и даже вой­нами. Это, видимо, родовое свойство всех государств, независимо от их размера. В 1975 году Бейтс обнародовал конституцию, флаг и гимн (написанный, кстати, неким лондонцем с удивительным для британца именем Василий Симоненко). Бейтс также выпустил монеты и паспорта своей страны. Все это привело к интересным последствиям.
В 1978 году, пока короля не было дома, платформу захватили несколько граждан Германии и Нидерландов. Руководил ими некто Александр Ахенбах, который называл себя премьер­министром Силенда. Захватчики взяли в плен сына Бейтса и переправили его в Нидерланды. Бейтс вернулся домой на вертолете в сопровождении верных сторонников и в результате успешного штурма вернул себе владения. Захватчики превратились в военнопленных и вскоре были отпущены, а вот Ахенбах был обвинен в государственной измене. Причина проста — у него был паспорт Силенда. Ахенбах просидел в заточении несколько недель, пока не заплатил выкуп в 75 тысяч марок. Все это время правительства Германии и Нидерландов требовали помощи в освобождении Ахенбаха от правительства Великобритании. Англичане отвечали, что Силенд находится вне их юрисдикции (вне трехмильной зоны территориальных вод).
Дело закончилось тем, что Германия направила дипломата для ведения переговоров с Бейтсом. Ахенбах был отпущен и, как водится, создал в Германии «правительство в изгнании». Но важно еще вот что: факт переговоров и отправки дипломата означает, что Силенд вроде как признан Германией.
Кстати, в 1987 году Великобритания расширила свои территориальные воды до 12 миль. Теперь платформа находится на территории Соединенного Королевства, и оно может выдвигать к Силенду территориальные претензии.
В 1997-м ввиду широкого распространения фальшивых паспортов Силенда (около 150 тыс.) Бейтс объявил об их недействительности и перестал выдавать новые.
В 2000 году платформа была сдана в аренду компании HavenCo, которая использовала ее для размещения серверов. В 2008-м операции компании прекратились, как утверждают, из-за плохого ведения бизнеса.
В 2007-м Силенд пытались купить Pirates Bay после их изгнания из Швеции, однако сделка не состоялась.

Пиратское радио
Как видим, большинство проектов, направленных «втупую» на создание новых наций на море, потерпели провал. Относительным успехом увенчался Силенд, но, скорее всего, потому, что создавался для определенных целей — пиратского радиовещания, а затем — экстерриториального размещения серверов.
Кстати, неудачи никого не останавливают. Проектов водных поселений становится все больше. Некоторые из них, такие как Freedom Ship или «Город 120 акров», привлекший внимание Билла Гейтса, находятся в стадии реализации. Но мне кажется, что будущее принадлежит несколько иной стратегии освоения «последней ничейной земли» с пользой для свободы.
Эту стратегию можно проиллюстрировать двумя примерами. Первый — пиратское радио 1960-х.
Тогда большинство радиостанций в Европе были государственными. Они вещали государственные новости и передавали государственную музыку. У этих станций существовала своя редакционная политика, основанная на представлении чиновников о том, что нужно людям. В частности, на ВВС считали, что слушателям нужно четыре часа «популярной музыки» в день и не больше.
Однако беби-бумеры, которые в это время уже вовсю наслаждались преимуществами половозрелого возраста, думали иначе. Им нужны были часы и часы рок­н­ролла. Это небольшое расхождение между потребностями и их оценкой государственными мужами породило целое экономическое явление — оффшорное радиовещание с кораблей.
Пионером было «Радио Вероника», транслировавшееся с корабля, стоящего на якоре в нейтральных водах возле побережья Нидерландов. Эту практику быстро подхватили и развили британские и скандинавские деятели. Вскоре прибрежные воды этих стран оказались заполненными «радиокораблями».
Именно в отношении данной публики и было впервые употреблено слово «пираты» в том смысле, в каком оно в большинстве случаев используется сегодня. Деятельность пиратов приобрела огромный размах и стала угрозой для шоу­бизнеса.
Огромные прибыли поощряли пиратов к пиратству в буквальном смысле слова. К примеру, они украли альбом и релиз «Оркестра клуба одиноких сердец сержанта Пеппера» из дома Пола Маккартни. Этот альбом транслировался на пиратском «Радио Лондон» за две недели до официального выхода. Пиратское вещание стало серьезным фактором бизнеса и культуры. Например, альбом Sell out группы The Who записан так, как будто он транслируется по «Радио Лондон», включая джинглы, рекламу и т. п.
Государства пытались глушить пиратские станции, но протесты общественности положили конец этой практике. В 1965 году Бельгия, Франция, Греция, Швеция, Люксембург и Британия заключили соглашение, запрещающее радиовещание с «плавающих и летающих объектов», а также снабжение этих «объектов» со своей территории. Не помогло. Пираты закупались в тех странах, которые не подписали соглашение, например, на острове Мэн — «полубританской» территории.
Офшорное пиратство прекратилось только в середине 1970-х. Великобритания запретила предприятиям, ведущим дела на ее территории, давать рекламу на пиратские станции. Это стало серьезным ударом. Тем не менее только открытие частных FM-станций на суше поставило последнюю точку в этой истории.

Flag of convenience
Второй пример — это так называемый порт приписки. Человечество бороздит моря и океаны гораздо дольше, чем существуют государства в их современном виде. За это время возникли разно­образные «правила поведения на воде», одним из которых является наличие на судне неких опознавательных знаков. Такие знаки на судне джентльмена ясно говорят другим джентльменам, что это за судно и что им за это будет.
За опознавательными знаками стоит вся мощь (или немощь) выдавшей их организации. При этом если на суше нужно приложить немало усилий для того, чтобы сменить организацию (государство, торговую гильдию или компанию), то на море для этого достаточно сменить флаги.
Поэтому игры с флагами — довольно популярное занятие, особенно в военное время. Например, во время Гражданской войны в США морская торговля и северян, и южан велась под британским флагом.
Во время Второй мировой, до своего вступления в войну, компании США некоторое время для торговли с Великобританией использовали панамский флаг. Показательно, что после войны американское правительство пыталось оказывать давление на судо-владельцев, которым такая практика пришлась по душе. Именно тогда, с открытием судового регистра Либерии в 1948 году, наступает расцвет использования практики flag of convenience.
Интересно, что по-русски этот термин чаще всего переводится как «порт приписки», хотя буквальное его значение — «флаг удобства». Действительно, все заключается именно в удобстве. Флаг судна означает, какому именно законодательству следует его владелец в своих операциях. Погрузки­разгрузки, наем команды, ремонт и еще сотни факторов регулируются нормами государств–хозяев флага. Если вы судовладелец, то возможность выбора среди этих норм очень поможет сэкономить значительные средства и расширить операции. В зависимости от специфики операций, один ваш кораблик может ходить под одним флагом, другой — под другим.

Seasteading
Итак, пример с пиратами говорит о том, как государственное регулирование создает рынки (точнее, вытесняет с легального рынка некоторые услуги). Пример с флагом удобства показывает нам, как возможность одной компании регистрировать суда в разных странах заставляет государства конкурировать друг с другом. Вообще морская торговля чуть ли не единственное место, где такая конкуренция государств существует. Опять-таки пример с пиратами свидетельствует о том, что государство может победить в конкуренции с не государством, только ослабляя регулирование и внедряя у себя вменяемую практику. Радиопиратство прекратилось, как только появились частные FM-станции на суше.
Стратегия, называемая seasteading, предполагает использовать именно эти факторы. Представьте себе множество плавучих платформ, достаточно больших, чтобы жить на них постоянно. С одной стороны, платформы являются плавсредствами и могут использовать флаги удобства, с другой — они не являются кораблями, то есть их функция не состоит в том, чтобы доставлять пассажиров и грузы из точки А в точку В. Они могут находиться в море сколь угодно долго. Выходит, что флаг удобства может использоваться в зависимости от бизнеса, практикуемого на платформе. Наконец, технически жители платформ могут не являться гражданами каких­либо государств и практиковать собственные способы самоуправления. Идея состоит в том, что, осуществляя на море некую деятельность, которая на суше оказывается проблематичной в силу государственного регулирования, вы двигаетесь сразу в двух направлениях в сторону свободы. Во­первых, вы создаете новый опыт общественного управления, во-вторых — заставляете государства конкурировать между собой и снижать уровень регулирования. Может быть, из этого что­то и получится.