Контракти.ua

На такие мероприятия журналистов обычно не берут. «Такие мероприятия» — это принудительное вхождение в дом к заемщику. С описью имущества, и, порой, выселением заемщика и опечатыванием дома. Но мне повезло: днем ранее у меня как раз была назначена встреча с главой управления мониторинга и сбора кредитов одного из крупнейших банков, и, прослышав о том, что на следующий день они собираются ехать на столь увлекательное мероприятие, я напросилась. Под честное слово «под пули не лезть» меня взяли. Про пули, я думала, пошутили.

Драйв начался с самого утра. Дом заемщика (т.е. — уже не заемщика) находился за Киевом, недалеко от Борисполя. Однако туда мы (я, глава управления мониторинга и сбора кредитов и начальник отдела исполнительного производства) сразу не едем. При этом начальник отдела исполнительного производства кого-то громко костерит по мобильному, настоятельно рекомендуя «уезжать пока, потому что засветитесь». По ходу объясняет мне — перед тем, как все приедут, дом проверяют на наличие хозяев, а также потенциальной угрозы для «гостей» — коллекторов, государственного исполнителя, и т.д.
—    Стреляют? — спрашиваю я.
—    По разному бывает, — пожимает плечами «хард» (дальше, дыбы не писать длинные и громоздкие должности представителей банка я буду именовать их просто «хардами», тем более, что моими спутниками действительно были именно представители hard collection).

Не доезжая буквально нескольких километров до дома должника, останавливаемся на заправке и ждем. Минут через 20 я не выдерживаю и спрашиваю: «Кого ждем?». «Всех», — лаконично отвечают мне «харды». Полное ощущение «забитой стрелки». Пока стоим, выясняю историю заемщика: взял порядка полумиллиона долларов на покупку коттеджа, выплатил меньше четверти, прекратил платить около года назад, сначала пытались по хорошему, потом — через суды, но то не являлся, то ложился в больницу (т.е. псевдо ложился: справки, как выяснилось, были поддельными). Теперь — крайняя мера — изъятие залога.

«Все» появляются примерно в течение часа. В состав «всех» входят: юрист банка, привезший все документы, необходимые для принудительного вхождения, охрана банка, и две машины с представителями частной охранной фирмы, а также служебной собакой. Вспоминаю про взятое с меня обещание не лезть под пули и уклончивый ответ насчет «стреляют», и начинаю сомневаться в правильности своего решения относительно этой поездки. Но отступать некуда.
После звонка, сообщающего о том, что госисполнитель на месте, быстро садимся в машины и едем к должнику. Приезжаем. Тут начинается самое интересное.

Я не сразу замечаю коренастого мужчину, как-то очень по бульдожьи «напрыгивающего» то на госисполнителя, то на банковскую охрану, приехавшую на минуту раньше нас. Но как только его видишь, становится понятно — заемщик. Сильно нервничающий, и из-за этого ведущий себя достаточно агрессивно. Появившиеся из двух машин люди в бронежилетах окончательно выводят его из себя, и он начинает кричать, что мы на территории частной собственности, и сейчас он позвонит «Беркуту» и тут всех положат. Потом на смену «Беркуту» приходит угроза звонка Виктору Януковичу, которая, к моему вящему сожалению, так и не была реализована (кандидат в президенты защищающий неплательщика — зрелище, достойное всех вечерних новостей).

Минут через 20 список телефонов, кому должник грозится позвонить, иссякает, и начинаются трехсторонние переговоры. Одна сторона, понятное дело — заемщик, вторая — «харды» и третья — госисполнитель. Переговоры ведутся на предмет того, кто сможет зайти во двор для описи имущества (беседа происходит на улице). «Хард» хочет заходить с охраной (внешний вид заемщика, навевающий ностальгию по бурным 90-м, полностью это желание оправдывает), заемщик охрану не хочет, и государственный исполнитель тоже не хочет. К слову сказать, государственный исполнитель вообще категорически не хочет ничего из того, что хочет «хард». Например — передавать дом на ответственное хранение банку. Госисполнитель хочет оставить его у заемщика, и сильно раздражается, когда коллекторы категорически отказываются от такого решения. Причины упорства и раздражения госисполнителя удается выяснить позже.

В итоге компромисс достигнут, и двое «хардов», госисполнитель, его помощник, двое понятых и, конечно же, заемщик, скрываются за воротами (перед ними уже второй час с не заглушенным двигателем стоит Toyota Sequoia. Примерно каждые пол часа прикидываю, сколько денег вылетело в выхлопную трубу).

Меня, несмотря на настойчивые просьбы, в понятые не берут — госисполнитель отказывает с формулировкой «не надо мне здесь этих банковских…». Доказать, что я не банковская не удается, и мы с охраной остаемся загорать. Охрана откровенно скучает, но бронежилетов пока не снимает. Очевидно, им вид заемщика тоже навеял ностальгию по 90-м.

Опись имущества продолжается порядка двух часов. Все это время также длится дискуссия, кому же оставить дом на ответственное хранение. Учитывая, что ни одна сторона не хочет уступать, находится компромиссное решение — передать имущество на ответственное хранение управлению юстиции. Собственно, с приездом представителя управления юстиции и подписанием последнего акта основная часть действа заканчивается. Но начинается часть познавательная.

К государственному исполнителю я подхожу без особой надежды, что он мне что-то скажет. Однако вершитель судеб должников оказывается достаточно разговорчив.
—    Почему так заемщика то защищали? Неужели прав? — спрашиваю я.
—    Так зарплаты у нас знаете, какие маленькие, — честно глядя мне в глаза, вздыхает госиполнитель.
Сам же заемщик оказывается не очень словоохотлив. Все мои попытки выяснить, почему человек, который может позволить себе 2 часа не глушить Toyota Sequoia, перестал гасить кредит не приносят результата, и единственный ответ, который я слышу (причем адресован он не столько мне, сколько «хардам»), звучит как «вы меня отсюда годами выселять будете».

Уже по дороге обратно в Киев спрашиваю: «Действительно ли годами»? «Нет, — отвечают мне харды. — С этого момента счет пошел на дни». Дней, если быть точной — семь. Если за это время должник не найдет деньги, чтобы полностью погасить просроченную задолженность, или покупателя на свой дом, он будет насильно выселен (по решению суда), а дом — выставлен на аукцион. Если же денег после продажи коттеджа банком не хватит на покрытие всего долга и насчитанной за год пени — заемщику придется погасить эту разницу. А, учитывая падение рынка недвижимости, разница может быть не такой и маленькой (один из экспертов рынка недвижимости, которому была рассказана эта история с указанием места расположения и описанием дома, оценил разницу в $150-200 тыс.) То есть у заемщика есть все шансы остаться без дома, и с долгом почти в половину суммы кредита.

Конец в этой истории будет оставлен буквально через пару дней, и о том, чем она в итоге завершилась, я обязательно напишу. Но одно понятно уже сейчас — намного дешевле было бы платить по кредиту.