Контракти.ua

Конечно, Дмитрий Фирташ отчаянно этому разгрому сопротивляется — и с помощью своих сторонников в коридорах власти, и с помощью благожелательно к нему настроенных СМИ. Но победить ему будет непросто, ведь совершенно очевидно, что он имеет более влиятельного и жесткого недоброжелателя, чем Юлия Тимошенко. Этот недоброжелатель — Владимир Путин. А об отношении российского премьера к бизнесменам, которые показались ему неблагонадежными, Дмитрию Фирташу может рассказать Михаил Ходорковский. Если, конечно, предприниматели встретятся. Хотя если бы Дмитрий Фирташ попросил меня о совете, я бы дал ему всего один: не пересекать государственную границу Российской Федерации, пока ее премьер-министром работает человек, называвший его фамилию с явным раздражением.

Многие, конечно, могут возмутиться самой аналогией, проведенной между Михаилом Ходорковским и Дмитрием Фирташем. С одной стороны — отважный бизнесмен, бросивший вызов самому Путину и наказанный жестокой системой, а с другой… А что с другой? А с другой — тоже бизнесмен, бросивший вызов, ведь Фирташ видит, что Путин не хочет продолжения его посреднической миссии, и тем не менее борется за сохранение своего дела. Или для того, чтобы вы полюбили Фирташа, вам обязательно нужно, чтобы его посадили в Лефортово?

Я вовсе не призываю читателя полюбить Дмитрия Фирташа, хотя бы уже потому, что не являюсь поклонником мифа о Михаиле Ходорковском и вовсе не считаю проведенное сравнение большим комплиментом совладельцу РосУкрЭнерго. Просто произошедшее с Ходорковским и происходящее с Фирташем должны были бы еще раз убедить тех, кто не понял: никакого реального частного предпринимательства в наших палестинах быть не может. Вернее — может, но при государственной поддержке.

Михаил Ходорковский отнюдь не случайно стал владельцем крупнейшего нефтедобывающего концерна России. И когда он вошел в клинч с конкурентами и частью государственного аппарата, у него тоже были могущественные сторонники. Вспомним, что после ареста Ходорковского и краха ЮКОСа своих должностей лишились премьер-министр России Михаил Касьянов и глава президентской администрации Александр Волошин. А заместитель главы администрации Дмитрий Медведев, выступавший против государственного вмешательства в дела компании, кажется, настолько усвоил урок опасности высказывания собственного мнения, что ему не помогла излечиться от «комплекса ЮКОСа» даже президентская должность.

РосУкрЭнерго стала превращаться во влиятельную компанию при прямой поддержке президентов двух стран — Владимира Путина и Леонида Кучмы. И стала монополистом по поставкам газа тоже с согласия президентов — Владимира Путина и Виктора Ющенко. А когда оказалось, что ее роль не устраивает власть предержащих — Юлию Тимошенко и явно изменившего свое отношение к компании на новой должности Владимира Путина, — бизнес РосУкрЭнерго стал сбавлять обороты. И на самом деле первым опасным сигналом для этого бизнеса явилась вовсе не атака Юлии Тимошенко на Дмитрия Фирташа, а задержание в Москве скромного человека по фамилии Шнайдер, на поверку оказавшегося Семеном Могилевичем. Скромный человек по фамилии Шнайдер сидит до сих пор. Конечно, мне могут возразить: мол, у американского правосудия к Семену Могилевичу немало вопросов. Но у российского правосудия к Сергею Шнайдеру их тоже предостаточно. Кстати, если кому интересно: срок содержания под стражей Сергея Шнайдера еще на два месяца продлен всего несколько дней назад, в финале «газового кризиса». Совпадение? Конечно! Ну какое отношение имеет владелец погибшей парфюмерной империи Сергей Шнайдер к газу? Никакого! Такое же, как и Семен Могилевич. Кстати, накануне решения суда другой совладелец Арбат Престижа Владимир Некрасов обратился с открытым письмом… нет, не к Владимиру Путину, а к Дмитрию Медведеву, к тому самому Дмитрию Медведеву, в администрации которого трудится бывший руководитель РосУкрЭнерго Константин Чуйченко. В своем письме Некрасов просил президента оградить его от давления следователей, пытающихся выбить из него лживые показания на Сергея Шнайдера в обмен на свободу.

Но президент России пока не смог защитить ни Некрасова, ни Могилевича, как когда-то он ничего не смог сделать для Ходорковского. Именно поэтому я не рекомендую Дмитрию Фирташу ехать в Россию. Рассерженный украинский премьер — это неприятно, но относительно безопасно. В безопасность человека, рассердившего российского премьера, я, извините, не верю. Но с другой стороны — ирония положения, в котором оказался Дмитрий Фирташ, является прямым следствием того, что раньше он не раздражал, а радовал людей, от расположения которых нередко зависит судьба того, что мы по привычке продолжаем называть бизнесом.