Контракти.ua

Сейчас уже мало кто вспомнит, что перспектива подписания Соглашения о европейской ассоциации создала небывалый для нашей страны политический консенсус. И президент, и оппозиционные политики утверждали, что место Украины — в Европе. Юлия Тимошенко призывала европейцев подписать соглашение даже без ее освобождения из заключения. Сторонники Таможенного союза казались безнадежно маргинализированы. Однако никакого подписания соглашения, как известно, не произошло: неудавшийся для Украины саммит Восточного партнерства в Вильнюсе привел к самой большой дестабилизации политической жизни страны за последнее десятилетие.

И все же срыв евроинтеграции имел и свои положительные последствия. Год, который должен был стать временем геополитического выбора, стал годом утверждения украинской политической нации. Сейчас очень непросто говорить, как будут развиваться события в ближайшие недели и даже дни, журналистика за ними явно не поспевает. Но ясно одно: утверждение нации куда важнее геополитического выбора, потому что оно и есть геополитический выбор.

Независимость, за которую не пришлось бороться, привела к фактической консервации социальных отношений советского времени, к возникновению на фундаменте советского хозяйства уродливой олигархической экономики, имитационной политической и общественной жизни, государства­мутанта с коррумпированным алчным чиновничеством и огромным количеством иждивенцев. Утверждение украинской политической нации состоялось как раз вовремя — когда это государство­мутант фактически исчерпало свои возможности. Европейская интеграция с Януковичем и Азаровым позволила бы ему протянуть еще какое-то время без существенных перемен — прежде всего потому, что этих перемен не было и не могло быть в обществе. А теперь они произошли. Произошли в самой ткани национальной психологии.

Уже не мы, а историки смогут объяснить, почему это случилось именно сейчас. Действительно ли общество поверило в европейский путь как в идею. Или же люди были взбешены бессмысленным избиением участников «студенческого» Майдана и последующими силовыми акциями неадекватной власти. Или же в обществе назрело такое серьезное раздражение против власти, что достаточно было любого повода, чтобы собрался многотысячный Майдан. Или на центральной площади древнего Киева сошлись все эти причины и все люди, неравнодушные к будущему Украины, к судьбам своих детей. Но как бы там ни было, это произошло — и что бы ни было с этим Майданом, главное в истории современной украинской политической нации уже состоялось.

Власти после срыва процесса европейской интеграции лицемерно стали призывать сограждан строить Европу на дому. Ну что же, это Европа на дому и есть. Потому что Европа — это солидарность. Это уважение к согражданам. Это справедливость. Это любовь к Родине. Это толерантность. То есть все то, что продемонстрировал Майдан. И даже если считать, что реальных политических изменений добиться будет не так-то просто, изменения ментальные уже произошли.

А это значит, что те гарантии ухода от советского прошлого, которые мы хотели получить от Европы, мы получили от самих себя. Виктор Янукович может сколько угодно раз ездить в Россию и обратно — а только Украина несоединяема с Россией, как Балтия не была соединяема с Советским Союзом, хоть и была пять десятилетий оккупирована его войсками. Путин может давить на Януковича и украинскую власть, но на украинский народ он давить не сможет уже никогда, а более тесная интеграция с Украиной — если она вдруг и состоится — приведет только к более скорому бесславному краху путинской модели государственности, коррумпировавшей Россию и превратившей ее в сырьевую кладовую Европы. И этот крах также пойдет на пользу и нам, и самим россиянам.

Так что пути назад больше нет. Есть направление вперед, только по разным дорогам. Конечно, лучше бы пойти самым простым и естественным путем европейской интеграции. Но даже если мы свернем с него в угоду своим правителям, мы все равно на него вернемся да еще и заразим Россию бациллой свободы, от которой лекарства не существует. Все в порядке. Главное — не оглядываться.